Вскоре грохнула дверь, и между колонн показался Бондарев, казалось, совершенно не замечающий Алексея.Он поравнялся с Беловым, остановился и, по-прежнему не глядя в его сторону, сказал:— Ну и какого...Потом он вздохнул и перешел на более спокойный тон.— Ну и зачем тебя сюда занесло? Что-то случилось? Ты нашел Марию Великанову?— Нет.— Нет, — повторил Бондарев. — Тогда ты должен сидеть в своем номере и ждать инструкций.— Я отработал свой список, потом у меня появились кое-какие мысли, я ехал мимо на трамвае и...— Мысли, — сказал Бондарев. — У тебя появились мысли, и ты побежал скорее ко мне, пока эти мысли не потерялись... Ладно.Он махнул рукой, чтобы Алексей шел вперед, и потом сам последовал за ним на некотором расстоянии. Они перешли трамвайную линию, повернули за угол и там шагали еще квартал, пока Бондарев не кашлянул. Алексей обернулся и увидел, что Бондарев сворачивает в распахнутую дверь малопримечательного двухэтажного здания, рядом с которым стоит рекламный щит «Выставка современной мебели».Алексей развернулся и последовал за напарником. 2 В нескольких пустых комнатах были расставлены стулья и столы, похожие на что угодно, только не на предметы мебели. Куски яркого цветного стекла, пластика и металла, соединенные в странного вида композиции, привлекли мало посетителей.Смотрительница выставки мирно дремала, прижав к груди книгу для отзывов, так что место было вполне подходящим для разговора двух интеллигентных людей о современном дизайне мебели. Ну если не о дизайне, то о чем-нибудь столь же странном, запутанном и загадочном.— Что от тебя хотел этот обормот? — негромко спросил Бондарев, разглядывая прозрачный стул с розовыми прожилками внутри.— Он стал спрашивать, кого я ищу.— А ты так меня искал, что было слышно на всю гостиницу?— Я вообще слова не сказал, зашел в холл, постоял и вышел. А он — следом.— Значит, у тебя на морде было написано, что ты кого-то ищешь.— А этот тип... Ну, который со жвачкой... Он в гостинице работает?— По крайней мере, я его там видел. Странный тип, — Бондарев задумался, а потом встряхнул головой, отбрасывая посторонние мысли. — Ну так что у тебя там за идеи?Алексей стал рассказывать, и в процессе рассказа собственные мысли показались ему не такими уж и умными, не такими уж и замечательными.Бондарев своего отношения к этим мыслям не обнародовал, по-прежнему рассматривая стул, растопыривший прозрачные ножки.— Про школу я тоже подумал, — проговорил он некоторое время спустя. — Попробую достать списки учеников за девяносто второй год. А насчет милиционера, который вдруг туда заявился... Я вот что думаю. Молодая женщина с ребенком, то ли мать-одиночка, то ли это были сестры. Но мужчин в семье не было. Малик их не заметил. Может, милиционер закидывал удочки?— Но тогда он должен был знать, что она в это время суток работает, и он ее не застанет дома. К кому же он тогда пришел, к этой старухе или к десятилетней девочке?— Не знаю.— А что в ЗАГСе?— В ЗАГСе... — Бондарев фыркнул. — Женский коллектив окружил меня теплом и лаской. Работать совершенно невозможно. Тем не менее... Мы установили, что в 1980 — 1983 годах в Волчанске родились одиннадцать Марий или Марин Великановых. Сейчас их в городе проживает только четверо. Семь либо уехали, либо умерли. В ЗАГСе зафиксированы смерти троих. Одна утонула в 1990-м, другая умерла от воспаления легких в девяносто девятом, третья...Алексей заинтересованно посмотрел на замолчавшего Бондарева.— Третья?— Третья погибла от несчастного случая в январе девяносто второго года.— Черт!— Что значит твое «черт»?— То есть Малик соврал, он на самом деле убил девочку!— Видишь ли, есть некоторая разница между убийством и несчастным случаем. Там написано, что причина смерти — несчастный случай.— Это уже детали, — махнул рукой Алексей. — Слова... Марина Великанова, январь девяносто второго года, смерть — все сходится!— Сходится. Только я думаю, что если бы Малик ослушался Химика и прирезал девчонку... Судьба Малика сложилась бы немного иначе. Малик все время подчеркивал, что боялся Химика, и я с трудом представляю, что он нарушил его приказ. В любом случае...— Что?— Надо выяснить все обстоятельства этого несчастного случая. Мне придется лезть в милицейские архивы, хотя мне этого делать очень не хочется, а ты найди родных всех трех умерших и поспрашивай, поспрашивай...— Я все еще следователь из Питера?Бондарев скептически осмотрел его с головы до ног и пробурчал, что Белов скорее следователь из города, где уже много лет в правоохранительных органах сохраняется острая нехватка кадров.— Ты бы очки, что ли, надел или портфель завел для солидности... Тоже мне, следователь...— Может, я лучше буду журналистом?— Побьют тебя. Как только начнешь расспрашивать, как именно умерла бабушка Марины Великановой, не от многочисленных ли ножевых ранений — тут тебя и побьют, и выгонят. Следователя все-таки не тронут.— Значит, буду следователем.— А что-то это ты разулыбался?— Ну как же — мы же ее почти нашли, Великанову... Она, правда, мертвая с девяносто второго года, это плохо, но мы ее нашли — это хорошо.Бондарев некоторое время молчал под впечатлением логики напарника, но потом все же испортил ему настроение:— Это еще бабушка надвое сказала, что... Ну что опять смешного?— Про бабушку.Бондарев хотел произнести что-нибудь гневное в адрес циничного молодого поколения, но сдержался и продолжил:— Еще неизвестно, та это Великанова или нет. Потом, я же тебе говорю, было одиннадцать, живых четверо, умерло трое. А где еще четверо? Скорее всего — уехали. Искать, куда они уехали, это такой геморрой, какой тебе и не снился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145