Лучше уходите добром, иначе я устрою вам очень большие неприятности. Учтите, я уверен в моей правоте и потому не остановлюсь ни перед чем: если понадобится, я запущу к вам в комнату ядовитую змею или попрошу трактирщика отравить ваше пиво».
Естественно, он был прав, но я отказался уходить. «Куда же нам идти? — спросил я. — Мой друг устал и нездоров. Ему нужен отдых».
В общем, мудрец не успел ничего предпринять, он только-только добрался до ратуши и рассказал отцам города о существующей опасности, как в Хезере началось землетрясение. Здесь очень давно не было никаких землетрясений. Более того, никто не замечал предвестий бедствия (а предвестия всегда бывают, пусть даже незначительные, пусть это даже просто сновидения у двух-трех наиболее чутких человек). В общем, город почти провалился под землю.
Больше всех пострадали, разумеется, зажиточные горожане, а самые нищеброды обогатились, роясь на развалинах. И скоро уже весь Хезер знал, кто виновен в бедствии. Нас выследили и решили уничтожить. Людям всегда нужно сорвать злобу на ком-то, кого они полагают виновными в собственных бедах!
— Но мы дейтсвительно были виновны, — сказал Саламар. — Точнее, я. Боги, до чего же я устал носить в себе эту вещь!
— Как же вышло, что ты сделался таким? — спросил Эрингил. — Отчего-то я сомневаюсь в том, что таковым ты родился на свет.
— Нет ничего проще, — грустно ответил Саламар. — Я его проглотил…
Несмотря на трагизм ситуации, Эрингил расхохотался, и Конан присоединился к нему.
— Сам не понимаю, почему я до сих пор не расстался с этим человеком, — добавил киммериец, усмехаясь. — Нетрудно догадаться, что у меня от него одни неприятности.
— Я вижу впереди странную вещь, — перебил Саламар.
Все трое сразу замолчали и повернулись в ту сторону, куда показывал гирканец.
Над землей, на высоте в десять человеческих ростов, висел замок. Зрелище было странным, противоестественным: огромное каменное строение, зависшее над пустотой. Вокруг него еле заметно подрагивало золотистое сияние — следы сильной магии. А внизу булькало огромное болото, так что если бы пленница и набралась бы решимости и прыгнула с высоты своей летучей тюрьмы вниз, на землю, она погрузилась бы в смердящую гнилую трясину.
Эрингил не мог не отдать должного изобретательности колдуна. В самом деле, Велорнис учел все особенности характера Ульбаны. Гордая красавица согласилась бы умереть, лишь бы не стать пленницей мага. Она решилась бы на смерть, но гнусное болото не оставляло ей даже такого исхода. Прыгнув вниз, она угодила бы в сердцевину мягкого «ложа» из жидкой грязи. Она осталась бы жива — и много дней после не могла бы избавиться от омерзительной вони.
Летучий шар опустился — Эрингил потянул за веревку, и теплый воздух вышел из большого кожуха, сшитого из козьих шкур.
— Мы не можем ночевать в воздухе, — пояснил Эрингил. — К тому же остается надежда на то, что колдун нас еще не заметил. Тогда мы могли бы подобраться к замку завтра на летучем шаре и попросту забрать оттуда девушку.
— Угу, — сказал Конан. — А также ее няню, старую кормилицу, двух преданных слуг, одного конюха, пять мальчиков на подхвате, десяток фрейлин, кухарку, шесть поварят… Я никого не забыл?
— Свору охотничьих собак, трех левреток и шесть любимых лошадей, — криво улыбнулся Эрингил. — Ты прав, киммериец. У нее в замке полно людей и животных, и ко всем у нее особенное отношение. Она не согласится оставить их на произвол судьбы.
— Достойная хозяйка, — вставил Саламар. Конан и Эрингил одновременно повернулись в сторону гирканца и уставились на него. Тот чуть смутился:
— Я имел в виду именно то, что сказал.
— Никто не подвергает сомнению твои слова и намерения, — успокоительным тоном произнес Эрингил.
Конан коснулся плеча молодого человека-
— Можешь перед ним не заискивать. Его зловредное влияние никак не связано с тем, как он относится к людям Амулет действует помимо его воли.
— Я и не заискивал, — смутился Эрингил. — Просто хотел выразить доброе отношение…
— Не трать на это время, — повторил Конан. — Я все жду, когда он окончательно утратит человеческий облик..
— Ты безжалостный негодяй, — сказал Саламар своему спутнику. — Если бы я мог, я давно уже вверг тебя в такие бедствия, какие всему прочему человечеству и не снились. Но, как ты справедливо заметил, это не в моей власти.
— Нужно было вовремя принять рвотный корень, — сказал Конан. — Давайте ужинать.
В молчании они проглотили все припасы Эрингила — лепешки, сыр, фрукты, запили вином из его фляги и начали устраиваться на ночлег. И всю ночь слышно было, как ворочаются в болоте странные существа, как вздуваются и звучно лопаются на поверхности земли пузыри.
Ульбана удивленно смотрела на человека, внезапно появившегося у нее в покоях. Прежде она никогда его не видела и не могла понять, каким образом он очутился в замке. Вряд ли он сумел войти незамеченным — в конце концов, подняться по крутому склону скалы и проникнуть за ворота было не так-то просто.
Незнакомец был высоким, вздернутые острые плечи придавали ему сходство с сидящей на трупе птицей-стервятником. Когда он откинул с лица капюшон, Ульбана вздрогнула: ей почудилось, будто она видела это лицо во сне. Должно быть, она и сейчас спит и грезит… Нехороший сон.
Внезапно она вспомнила, что настал седьмой день после ее разлуки с Эрингилом: молодой человек, как и было условлено, все это время не искал встречи с нею и обдумывал свое решение вступить в брак с наследницей замка на скале. Сегодня он придет! Она ощутила прилив радости.
Эрингил любит ее — он не откажется от своего намерения назвать ее супругой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19