Когда «негр» уже уходил, Эйке вновь остановил его и дал немного денег.
— Это тебе за труды, — сказал хозяин, улыбаясь, но глядя немного в сторону. — А это, — тут он вытащил из-за пояса тонкий браслетик с двумя изумрудами, — для Аксум. Пусть она скорее поправляется.
— Аксум не носит браслетов, — сказал Инаэро, невольно протягивая руку к красивой вещице.
— Это на лодыжку, — улыбнулся Эйке. — Я и сам видел, что она оставляет руки свободными от всяких украшений. Но на ногах у нее есть кольца, не так ли?
Инаэро молча кивнул. Эйке слегка коснулся его плеча, повернулся и ушел. Инаэро невольно потер плечо. Его бывший хозяин остался все тем же, добросердечным и внимательным. Даже странно, что он не узнал своего бывшего приказчика…
«Негр» уже собрался было уходить, когда его окликнул новый голос:
— Эй, черномазый, постой-ка!
Инаэро обернулся. Перед ним, широко расставив ноги и ухмыляясь, стоял варвар.
— Ты обращаешься ко мне, господин? — вежливо осведомился Инаэро.
— К тебе, черномазый, — согласился Конан.
— Прости, если тебе покажется, будто я осмелился тебя поучать, — очень осторожно проговорил Инаэро, — но нельзя ли, обращаясь ко мне, выбрать другое слово? Ты называешь меня «черномазым», а мне это очень неприятно. Я, кажется, ничем тебя не оскорбил. Для чего же ты обижаешь меня?
— Но я тебя вовсе не обижаю, — еще шире улыбнулся Конан. — Ты ведь не негр. Тебя измазали черной краской, вот я и называю тебя черномазым. Разве это неточное определение?
Инаэро похолодел, несмотря на то, что день был очень жарким. Руки его задрожали, кончики пальцев онемели.
— О чем ты говоришь? — пролепетал писец.
— Я знаю, о чем говорю, — заверил его Конан. — И ты, естественно, тоже.
И он схватил Инаэро за пояс крепкой ручищей, а затем подтянул к себе.
— Что у тебя в поясе? Таблички? Ты делал копии с документов, которые переписывал для нашего хозяина, не так ли? Тебя заслали шпионить за ним? Кто это сделал?
Инаэро молча мотал головой. Конан тряс его, как собака крысу, и тихо рычал сквозь зубы. От ужаса Инаэро не мог вымолвить ни слова. Наконец губы его разжались, и он пробормотал:
— Отпусти… Я все тебе расскажу, только…
— Что только? — оскалился Конан. — Ненавижу шпионов!
— Только не здесь!
— Почему?
— Я не хочу, чтобы Эйке видел…
— Ладно, — вдруг смилостивился Конан, потому что «негр», едва его выпустили, повалился ему в ноги и принялся хватать колени варвара трясущимися пальцами. — Поднимайся. Нечего валяться тут, как старая тряпка. Глядеть и то противно.
Инаэро протяжно всхлипнул.
Конан уселся рядом. Подняв голову, Инаэро уставился на него немигающими глазами, в которых стремительно набухали слезы.
— Мне высморкать тебе носик, или сам справишься? — осведомился киммериец и плюнул почти приветливо.
— Сам… Я расскажу тебе все, а ты обещай, что поможешь мне. У меня большая беда…
— Хм, — сказал Конан.
— Я не негр, — сообщил Инаэро.
— Я это уже понял, — напомнил ему киммериец.
— Когда-то я служил приказчиком в лавке, принадлежащей нашему теперешнему хозяину, Эйке. Вот как все началось.
Конан присвистнул.
— Ты неправильно понял, господин, — торопливо проговорил Инаэро, — я не держу на него зла. Наоборот, я хочу помочь ему, спасти его…
Ему угрожает большая опасность. Ему и еще одному человеку. Их могут убить. Ну, того человека — его точно собираются убить. Он слишком много видел. Был свидетелем того, как составлялся заговор. А мне этот человек… очень дорог.
— Женщина, — подсказал киммериец.
— Девочка.
— Твоя дочь?
— Моя учительница. Она бывала здесь. Аксум. Она каллиграф. Настоящий художник…
— О девочке и ее добродетелях расскажешь потом, — наморщил нос киммериец, — сначала поговорим об этой большой и неведомой опасности. Все, что тебе известно. Во всех деталях и подробностях.

Глава четырнадцатая
ЧЕРНЫЕ ДЕЛА В ФЕРИЗЕ

Cледует сказать, Элленхарда часто ставила Тассилона в тупик. Ему никак не удавалось до конца понять, как же относится к нему своенравная гирканка. Бывало, между ними воцарялась настоящая идиллия: они вместе спали, вместе ели, вместе проворачивали разные дела. А потом случится что-нибудь — и отвернется Элленхарда, словно между ними никогда ничего и не было.
Вот и сейчас: стоило им оказаться в Феризе и попасть в самую гущу событий, как Элленхарде, кажется, и дела нет до давнего спутника и друга. Умчалась неведомо куда вместе со спасенной женщиной.
Тассилон ждал развития событий, оставаясь в подмастерьях у кузнеца, прозванного Кровопийцей Аром.
Прозванье это кузнец получил, как убедился
Тассилон, отнюдь не даром. Впрочем, Ар и сам гордился именем, которым наградили его добрые жители Феризы, и всячески подчеркивал его и старался оправдывать. Чем только ни занимался Тассилон! Ходил в лавочку, где выслушивал замысловатые обвинения в адрес кузнеца, который-де задолжал за несколько лет, ведет себя нагло, при встречах на улице грозится переломать назойливым кредиторам все кости, выкрикивает под окнами обидные слова, насмерть пугая домочадцев того или иного лавочника… В общем, судя по всему, умел Кровопийца Ар разгуляться. Кузнец, в свою очередь, уверял, что лавочник не расплатился с ним за какую-то старую работу (выяснить детали дела уже не представлялось возможным, поскольку сделка заключалась еще с отцом нынешнего лавочника, а отец сей опочил среди богов и срывает розовые яблоки в Саду Удовольствий уже много-много лет…). Обвинения Ара в адрес лавочников были также многообразны: тот не поздоровался с ним тогда-то и тогда-то, при таких-то свидетелях и тем самым опозорил;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95