— Так кто тут, бля, щенок? — произнес я, переводя дыхание. — Я щенок?
— Пошли отсюда. — Олег решительно дернул девчонку за руку и бегом поволок в боковой проулок. Я бросил окровавленный прут и кинулся следом.
Мы неслись минут пять, петляя дворами. Наконец забежали в подъезд старой гранитной девятиэтажки и потопали по ступенькам вверх. Олег одной рукой крепко держал притихшую девчонку, а другой дергал все двери подряд. На восьмом этаже одна из дверей распахнулась и мы зашли внутрь.
Раньше в этой квартире хорошо жили. Мебель была сплошь старинная, но неизменно целая и со вкусом подобранная. Под ногами шелестели ковры, со стен глядели настоящие картины в золоченных рамах. В одной комате даже стоял рояль. На его черной поверхности играл синий свет, лившийся из просторных окон. Здесь было чисто и, главное, прохладно — каменные стены, хорошо промерзшие за зиму, не успели растратить остаток январских холодов.
— Ложись, бля! — скомандовал Олег и толкнул девчонку на ковер.
— Не надо, парни… — сказала она тоскливо, — Христом-богом заклинаю…
— Туда заклинай, — Олег кивнул за окно, — вон за тобой Христос-бог летит.
— Ребята…
— Да чего ты ссышь? Мы тебя выебем и все. И иди куда хочешь. А так бы ты рассвет без мужика встретила. Или те ублюдки тебя бы вообще заебли. Они, блядь, так и искали кого бы ебнуть, полгода свою монтировку точили. — Олег потер шею. — Знаешь что? Выпей водки.
Он вынул мою бутылку, отхлебнул, затем протянул мне, я тоже глотнул и протянул девчонке. Несколько секунд она смотрела на бутылку, словно ей протянули змею, а затем быстро схватила и сделала несколько глубоких глотков. И тут же прикрыла рот рукой и закашлялась.
— Во! Нормально! — одобрил Олег.
— У меня там мама одна… — тихо сказала девчонка, поджав ноги и обхватив колени.
— Не ссы. Скоро твоей маме будет по хую. И всем будет по хую.
— Так отпустите меня, если вам так все… по хую… — она посмотрела на него, а потом на меня испуганными темными глазами.
— Во дура-девка, а? — Олег кивнул мне, — Да мне же сейчас не по хую! Я скотина, блядь, или человек на хуй? Я же хочу хорошо провести время последний раз в жизни, поняла? Тебя еще просить надо что ли? Скажи спасибо, дура.
Девчонка теперь смотрела только на меня.
— Так. Олег… — решительно начал я.
— На хуй пошел. — кинул мне Олег и повернулся к девчонке, — Поехали!
Он резко скинул штаны и бросился на нее как в бассейн с бортика. Я пожал плечами, отвернулся и вышел из комнаты. Сзади доносились приглушенная возня, а я шел по квартире и смотрел на стены. Сначала шли портреты, затем потянулись просто картины. Как в музее. Странно они выглядели в синем свете — синелицые дамы, господа в синих камзолах, холодные фрукты в синих вазах… Через несколько часов все это сгорит в пламени, разлетится на атомы, — думал я, — и никто, ни одна сука во Вселенной не узнает как здесь жили. Как хорошо жили хорошие люди. Я остановился перед копией Брюллова — она была выполнена почти безукоризненно, только в уменьшенном масштабе. Некоторое время я рассматривал ее, а затем плюнул. Плевок лег не в центр, как я планировал, а сильно левее, не причинив композиции особого вреда. Шлепнулся на застывшее масло и нехотя пополз вниз.
— Иди, блядь, твоя очередь. — раздался за спиной голос, и я вздрогнул. — А я пока пойду водки куплю, водка кончилась.
Я вошел в комнату. Девушка лежала на полу, раскинув ноги и положив локоть под голову. Она задумчиво смотрела в потолок. Я немного постоял в нерешительности и сел рядом.
— Ну? — повернулась она ко мне, — Давай.
— Ты, извини, — начал я, — ну как бы… Ну, сама понимаешь…
— Да ладно тебе. Как тебя, Коля? — она улыбнулась. — Все нормально.
— Но может ты… не хочешь?
— Да все нормально. — повторила девушка и снова улыбнулась. — Последний день живем.
— Последний день живут американцы. Мы последнюю ночь живем. — поправил я и стал расстегивать брюки.
Не помню сколько прошло времени, но когда мы устали и совсем выдохлись и просто лежали на ковре, прижавшись друг к другу, вдруг раздался выстрел. Затем снизу послышался истошный женский крик и еще два выстрела. Мы лежали молча. В коридоре щелкнула дверь и на пороге комнаты показался Олег. В одной руке у него была водка, в другой — красное вино. Дорогое, судя по виду.
— Купил? — спросил я.
— А то ж. — кивнул Олег, отхлебнул водки и протянул бутылку мне. — Пойдем принесем, там еще осталось.
— Да ладно, бля, потом сходим. — сказал я, глотнув и передавая бутылку девушке.
— И то верно. — кивнул Олег и повернулся к ней, — Ну что? Пойдешь к своей матери?
Она глотнула водки, поставила бутылку на пол, поднялась и медленно пошла к окну. Мы жадно рассматривали ее фигуру.
— Жарко. — наконец сказала она. — И страшно. Очень страшно.
— Не ссы, мы проводим. — сказал Олег.
Она молчала, стоя к нам спиной, контуры фигуры расплывались в ослепительном зареве оконного проема.
— Да вообще страшно…
— Далеко идти-то? — спросил Олег.
— Никуда я уже не пойду. — сказала она.
— А мать одна? — спросил я.
— С ней отчим. Да и какая уже разница?
— И молодец. — одобрил Олег. — Давай тост. За это, бля… за встречу. За что же еще?
* * *
Я сидел на диване, девушка лежала на моих коленях и смеялась. На диване у противоположной стены развалился Олег и курил трубку.
— Шерлок, блядь, Холмс, — хохотала девушка.
— Олег. — говорил я, — Нет, ты, блядь, скажи мне, кто тебе дал право убивать, а?
— Колян, салага, ты сам понял что сказал? Я этот, бля, искупитель.
— Искупитель! — смеялась девушка.
— Да погоди, бля, не то… Избавитель! Они же все сгорят к ебеням через несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8