– А как вы думаете? Это для кого все писалось?– Я никак не думаю. Мне сказали идти сюда к вам – я и пошел.– А если бы вам сказали в окно прыгать, вы бы прыгнули?– А это мне сейчас уже без разницы, могу и прыгнуть. И кстати воспитывать меня тоже поздно.Человек посмотрел на меня исподлобья, но видно вспомнил свои обязанности и промолчал, а затем начал методично постукивать авторучкой по бумаге:– Тело ваше будет выдано родственникам послезавтра в одиннадцать – ну это я еще им позвоню. А документы в понедельник. Кстати, ваш бывший домашний?– Девятьсот пятьдесят один, девять-три, пять-шесть. А можно в один день и тело и документы?– Хорошо, тогда тело тоже в понедельник – пишу, тоже в одиннадцать. Передайте чтоб не опаздывали. Значит до этого у вас есть время попрощаться с родственниками, друзьями, сослуживцами. Там в коридоре на стенде вы все это прочтете. Обязательно зайдите в церковь.– Вы знаете, я был неверующий.– Я тоже раньше был неверующий, – назидательно произнес человек, – но никогда не поздно.– Думаю мне-то как раз поздно. А можно сходить в институт?– Ну зайдите, попрощайтесь.– А на лекции посидеть?– Ну зачем это вам теперь? Только отвлекать всех будете. Впрочем как знаете – это ваше личное дело.– Хорошо, а потом?– Потом будет захоронение тела, ну и вслед за этим вы уже можете отправляться в иной мир.– А когда меня отправят в иной мир?– Молодой человек, что вы как маленький? Я вам что, господь Бог что ли? Вы отправитесь туда сами, когда сочтете нужным. Сочтете – и тут же отправитесь, как все.– А сколько можно еще здесь задержаться?Человек поморщился.– Ну вы не тяните с этим, не тяните.– А все-таки?– Там все написано на стенде. Вы читать умеете?– А вы говорить умеете? Вам трудно сказать?– Ну дня три, неделю максимум…– А почему?– Потому что так принято, молодой человек. Или вы хотите тут блуждать до скончания века?– Да что вы на меня кричите-то? – изумился я.– Простите. – осекся человек, но впрочем и не смутился. – Вы знаете, поработаете с мое – каждый день у меня прием с восьми до восьми, двадцать четыре года подряд! А зарплата знаете какая у похоронщиков? Два минимальных оклада!– Два оклада?– Минимальных! – человек снова повысил голос.– Извините, я не догадался захватить для вас денег. – произнес я, надо было наконец поставить его на место.– А вы, молодой человек, знаете что? Вы не хамите! Я в ваши годы был почтительнее к старшим и к порядкам!– Жаль что с вами в ваши годы не случилось того же, что со мной. – ответил я.Человечек помолчал и поморгал на меня злобными глазенками из-под очков.– Все, выметайтесь отсюда. Хам! В понедельник к десяти за документами пришлите кого-нибудь из родственников.Я гордо встал, повернулся и вышел. В коридоре действительно висел стенд: «Памятка поведения нежильца». Я быстро проскользил ее глазами: «приказом директора морга от 1 мая… нежилец обязан… нежилец обязан… в случае самовольного… для получения документов… уведомление родственников… скорбим.» Да, как же мне действительно не повезло. Интересно, сколько сейчас времени? Часов у меня не было.Я пошел обратно по коридору, поднялся по лестнице на один этаж и оказался в вестибюле. У конторки сидели два охранника в камуфляжах. Один преградил мне дорогу.– Вы куда направляетесь? А, простите пожалуйста…Я прошел мимо него и направился к большому зеркалу. Не без содрогания заглянул в него.На меня смотрело мое лицо, только очень бледное, словно восковое. Майка и джинсы с виду походили на настоящие, но на самом деле составляли одно целое с телом. В принципе издалека я выглядел как живой. А ближе… Я никогда не общался с покойниками близко, наверно они все такие. Я машинально ощупал себя – странная субстанция, как резиновый мяч. И нечувствительная. Ладно, что уж теперь поделать. На меня постепенно накатывало осознание происходящего – я ведь больше никогда не увижу этот мир! Это зеркало, этих охранников… Если конечно не приеду в понедельник еще раз. А смысл?Я вышел на улицу и огляделся. Светило утреннее солнце, начинался новый день, вокруг люди бежали на работу… Я подумал сначала тоже зайти на работу, но потом решил отправиться домой – мать там небось с ума сходит, сын не вернулся домой вечером, не случилось ли чего?– Как пройти к метро? – спросил я у какой-то прохожей женщины.Та хмуро покосилась на меня и поставила свои сумки на асфальт:– Вот налево и за угол, там увидите или спросите. – она еще раз покосилась, но ничего не сказала.Подойдя к метро, я подумал, что у меня нет карточки, но потом вспомнил, что нежильцов конечно должны пускать бесплатно. * * * Прежде чем нажать кнопку звонка, я помедлил – пока не очень представлял как и какими словами рассказать матери о случившемся. Но когда я позвонил, мать открыла дверь сразу, будто ждала. Она была буквально убита горем, сразу бросилась мне на шею и зарыдала. Видно ей уже все сообщили.– Мам, ну успокойся, давай хоть в дом зайдем.На шум высунулась любопытная соседка.– У вас что-то случилось?– Ничего не случилось, Марья Тихоновна. – ответил я.– Что, кто-то умер?Я затащил мать в дом и захлопнул дверь.– Аркашенька! – причитала мать бессвязно, и слезы безостановочно катились по ее щекам, – Родненький ты мой… Аркашенька… Что же это теперь… Как это… Аркашенька… Я не выживу… Аркашенька…Я сходил на кухню, налил стакан воды и накапал туда валерьянки. Пожалуй даже чересчур – в комнате сразу пронзительно запахло. Мать судорожно выпила, щелкая зубами по кромке стакана. И зарыдала снова.– Мам, ну мам, ну теперь уже ничего не поделаешь. – успокаивал я ее, но от этого она заходилась в плаче все сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14