Он больше напоминал божество грома, нежели набожного паломника, хотя на груди его висел тяжелый крест. По могучим плечам мраморного монаха ползали зеленые жуки-скакуны, у ног разросся золотарник. Над его головой проносились тучи и заслоняли клонящееся к закату солнце.
Опомнившись, Картер увидел, что карета уже подъехала к павильону у парадного входа. Рядом с лошадьми он разглядел до боли знакомую фигуру. Сняв шляпу, Картер торопливо зашагал к крыльцу, еле сдерживаясь, чтобы не броситься бегом и не закричать от радости. Но потом он сдержаться уже не сумел — крепко обнял улыбающегося Бриттла и дал волю слезам. Только мистер Хоуп заметил, как отчаянно щурился дворецкий, стараясь унять охватившие его чувства. Он похлопал Картера по спине и хрипловато проговорил:
— Ну-ну, молодой господин. Держите себя в руках. Как радостно, что вы вернулись. Мальчики отнесут ваш багаж.
Картер в некотором недоумении отстранился, но Бриттл улыбнулся:
— Вы выросли и стали красивым молодым человеком. И на мать походите, и на отца. Пойдемте. Вы, наверное, устали с дороги. Прошу вас. И вы, мистер Хоуп, проходите.
Они миновали прохладную тень павильона, взошли вверх по мраморным ступеням, подошли к высоким округлым дубовым дверям. Картер упивался всем, что попадалось ему на глаза: стоявшими парами восемью витыми колоннами цвета темного золота, гладкими ступенями и грубой каменной кладкой цоколя, красной розой в синем витражном стекле у дверей — но все ему было мало, хотя впитать все, что видел, он был не в силах. Он любовался дверными кольцами в виде львиных голов, белым мрамором крыльца, даже паутинкой, сверкнувшей возле порога. Они с Хоупом вошли в прихожую, где стены были забраны панелями красного дерева, и Бриттл взял у них шляпы. Потом миновали арочные своды, свернули направо и пошли по боковому коридору, где на контрфорсах были вырезаны фигурки котят, и вошли в гостиную.
Комната выглядела точно так же, как тогда, когда Картер играл здесь с деревянными солдатиками возле французской зеркальной этажерки. Правда, многое Картер успел забыть — чудесную резьбу из слоновой кости на потолке, всю в барочных извивах, со множеством причудливых подвесок, похожих на перевернутые вверх тормашками башенки, с бесчисленными атлантами, серафимами и цветочными фестонами. По периметру потолка шел бордюр с резьбой в виде ликов древних старцев, бесстрастно взиравших со стен на всякого, кто входил в гостиную. Золотистые дамастовые шторы, собранные глубокими складками, сочетались с обивкой стульев и низких оттоманок. На полу лежал темно-синий ковер. Обставленная в истинно викторианском стиле гостиная встречала входящих мебелью, выстроенной, словно войско к генеральному сражению: эскадронами стульев, батальонами всевозможных столиков, отрядами безделушек, полками подушек и шелковых драпировок, и все это великолепие готово было постоять за себя.
В гостиной не было никого, кроме леди Мэрмер, сидевшей на стуле с высокой спинкой, и светловолосого юноши, стоявшего рядом с ней в позе человека, приготовившегося к обороне. Наверняка это был Даскин. От Мэрмер он унаследовал тонкий нос с горбинкой, а от отца — голубые глаза. Мэрмер постарела. Ее седые волосы были уложены короткими завитками. На ней было блестящее золотистое платье, пальцы украшали массивные перстни, на шее сверкало ожерелье из кричаще крупных бриллиантов. Она встала навстречу Картеру и обняла его, но он не ответил ей взаимностью. Всколыхнулись туманные воспоминания: он когда-то пытался полюбить ее, потому что она была женой отца, но она оттолкнула его своей жестокостью.
— Как приятно видеть тебя, — сказала она, по обыкновению холодно улыбаясь. — Тебя так долго не было. Жаль, что из-за твоей глупой выходки с ключами тебе не удалось повидаться с отцом, когда он был дома в последний раз. Я никогда не забуду этого дня. Теперь мне кажется, что тот завтрак был прощальным. Наверное, он знал, что не вернется, но мы этого не понимали — мы с Даскином. Но… в тот день он с нами попрощался в последний раз. Даскин, ну же, пожми брату руку.
Даскин осторожно, опасливо шагнул вперед — так, словно приближался к ядовитой змее. Руки он Картеру не подал. Глаза его яростно сверкали.
— Это из-за тебя пропал отец. Зачем ты вернулся? Чего тебе нужно?
— Будет тебе, Даскин, — урезонила сына Мэрмер. — Он вернулся, потому что его вызвали. У Бриттла имелись на этот счет соответствующие распоряжения.
— Сколько же тебе лет, Даскин? — спросил Картер. — Пятнадцать, если не ошибаюсь?
— Ошибаешься, — огрызнулся Даскин. — В прошлом месяце исполнилось шестнадцать. Я уже взрослый.
— Не совсем взрослый, если не научился элементарной вежливости, — возразил Картер. — Но тебе не удастся отравить радость моего возвращения домой. Много ночей я молился о том, чтобы судьбе было угодно вернуть меня в Эвенмер. — Он отвернулся от сводного брата, словно выбросил его из своих мыслей. — Бриттл, нельзя ли устроить так, чтобы мне была отведена моя старая комната?
— Она уже готова и ждет вас, — ответил дворецкий.
— Удивительно, как это ты не потребовал, чтобы тебя разместили в покоях Хозяина, — фыркнул Даскин.
Картер почувствовал, что заливается гневным румянцем, но сдержанно ответил:
— Ты ничему не научился, если до сих пор считаешь, что мы с тобой — соперники. Если Дому суждено снова иметь Хозяина, он изберет его сам. Так мне сказал на прощание лорд Андерсон. Что касается меня, то я верю: наш отец еще жив. И я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы разыскать его. — С этими словами он поклонился Мэрмер и следом за Бриттлом вышел из гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113