Ты видела майского жука? Может быть, я буду даже меньше его. Клиентка: Гм. Эриксон: Мне кажется, ты устала. Клиентка: (Сидит в оцепенении.) Эриксон: Обратите внимание на мои слова: «Ты кашляла – и Элен кашляла. Она чувствовала себя несчастной – и ты тоже. Смотри, как все похоже.» А теперь – на слова клиентки: «Мама говорит, что помнить надо только хорошее». Росси: Именно здесь мы убеждаемся в очевидной связи между поведением клиентки во время урока плавания (когда она кашляла и задыхалась) и поведением Элен, когда ее уронили в воду. Но клиентка не желает ничего знать о своих переживаниях. Мы наблюдаем странное явление: с одной стороны, клиентка улавливает связь между этими двумя событиями, а с другой стороны – не желает о них помнить, потому что ее мать говорит, что помнить надо «только хорошее». Сила материнского влияния так подавляет, что ребенок совершенно не знает, как быть, и мучается от страха и ощущения собственной вины. Вы пробуете убедить клиентку пересмотреть эмоциональное отношение к событию, но она остается верна системе оценок своей матери. Чтобы повернуть ее в другое русло, Вы опять напоминаете клиентке о том, как больно и одновременно приятно удалять зуб. С помощью этой аналогии Вы пытаетесь выяснить, возможно ли разделить «обдумывание» от «прочувствования» для того, чтобы освободить когнитивный аспект обучения от угнетающего действия сопутствующих эмоций. Клиентка противится такому разделению, и тогда Вы говорите, что когда-нибудь она посмеется над своим страхом. Вы внушаете мысль о реф-рейминге своего страха: "Может, когда-нибудь ты посме ешься над своим страхом. Это ведь будет приятно?" Но клиентка все еще колеблется.После этого Вы ставите клиентку в ситуацию иллюзорного выбора связанных между собой событий: «Когда мы теперь увидимся? В следующем году или через год?» При этом, что бы она ни выбрала, она дает согласие на следующую встречу с Вами. В данном случае она хочет пропустить год, потому что тогда «будет совсем взрослая». Это можно понять как намек на то, что к этому времени она несколько лучше справится со своими проблемами.Вы кончаете свой визит, еще раз обращаясь к теме развития, но при этом акцентируясь на его юмористических сторонах. С точки зрения ребенка, чем выше становится он (или она), тем ниже становится взрослый. Отсюда и упоминание о майском жуке, а также о том, что сам Февральский человек станет меньше его по размерам. Здесь в скрытой форме содержится утверждение, что клиентка становится все более взрослой, все более умной и все лучше справляется со своими эмоциональными затруднениями. Вы согласны с таким анализом? Эриксон: Да. Еще я говорю о возможности превращения в Мартовского человека, а это тоже в каком-то смысле ассоциируется с майским жуком, который будет фигурировать (в шутливых экзерсисах клиентки. Я поддерживаю в ней мысль о том, что она будет выше и старше. Я стараюсь довести это до ее сознания. Ведь именно там зарождается мысль. Росси: Хотя порой то, что она выражает, только подразумевается. Для того, чтобы избежать возможного сопротивления, Вы используете такие скрытые импликации чаще, чем прямые утверждения. Эриксон: Совершенно верно.

1.37. Пятый «визит» Февральского человека:успешныйрефрейминг эмоций в процессе психологического развития; более значительное изменение "карт " памяти по сравнению с оценкой первоначальной травмы Эриксон: (После короткой паузы Эриксон пожимает клиентке руку – начинается новая беседа, пятая по счету.) Привет. Клиентка: Привет, а я помню, кто Вы. Эриксон: Неужели? Клиентка: Вы вспоминали обо мне? Эриксон: Февральский человек ничего не забывает. А я ведь – Февральский человек. Клиентка: Я об этом догадываюсь. Эриксон: Ты сильно повзрослела. Клиентка: Я уже могу стать невестой. Эриксон: А ты об этом подумываешь? Клиентка: Да нет. А вот Лиза – та да. Эриксон: А сколько Лизе лет? Клиентка: Четырнадцать. А замуж выйти можно уже в шестнадцать. Эриксон: А Лиза этого хочет? Клиентка: Не думаю. Эриксон: Давай вспомним, о чем мы говорили в прошлый раз. Клиентка: Гм. Эриксон: О чем? Клиентка: О мистере Смите. Эриксон: Ты хотела забыть о нем. Клиентка: Я думала, что забуду, но сейчас поняла, что не забыла. Эриксон: А что ты теперь чувствуешь, когда думаешь об этом? Клиентка: Что я не должна бояться мистера Смита. Эриксон: И почему? Клиентка: Наверное, он не хотел причинить мне боль. Он только хотел научить меня плавать. Эриксон: А как ты теперь относишься к тому, что в припадке гнева ударила его ногой? Клиентка: Наверное, я не должна была этого делать. Но ведь и он не должен был заставлять меня плавать, зная, что я этого не хочу. Эриксон: Сейчас ты рассуждаешь совсем как взрослая. Ведь это лучше, чем бояться, правда? Взрослеть – это здорово, да? Клиентка: Вот теперь я могу даже пудриться. Эриксон: И ты, конечно, будешь класть толстый слой пудры? Клиентка: Нет. Эриксон: Ты должна всегда пудриться в меру. Клиентка: Я и не собираюсь ею злоупотреблять. Эриксон: Между прочим, как ты теперь относишься к плаванию? Все еще боишься воды? Клиентка: Гораздо меньше. Эриксон: А чего-нибудь еще ты боишься? Клиентка: Нет. Эриксон: Вспоминая м-ра Смита, клиентка говорит: «Я думала, что забуду, но сейчас поняла, что не забыла» – а потом добавляет: «Я не должна бояться мистера Смита.» Она заново переживает свое состояние. Росси: Сущность Вашей психотерапии составляет вторичное переживание эмоционального состояния, приводящее к рефреймжгу. Эриксон: Мы не изменяем первоначальный опыт, а добиваемся изменения восприятия, которое теперь становится воспоминанием об этом опыте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77