Как бы то ни было, 2 марта Временный комитет членов Государственной Думы о
бъявил о создании Временного правительства[
Князь Львов, Милюков, Гучк
ов, Коновалов, Мануилов, Терещенко, Львов, Шингарев, Годнев, Керенский.
], которое, после длительных переговоров с параллельным органом «д
емократической власти» Ц Советом рабочих депутатов, издало деклараци
ю:


1) «Полная и немедленная амни
стия по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористичес
ким покушениям, военным восстаниям, аграрным преступлениям и т. д.
2) Свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек, с распространением пол
итических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техн
ическими условиями.
3) Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений.
4) Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего равного, прямого
и тайного голосования Учредительного Собрания, которое установит форм
у правления и конституцию страны.
5) Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным
органам местного самоуправления.
6) Выборы в органы местного самоуправления на основании всеобщего, равно
го, прямого и тайного голосования.
7) Не разоружение и не вывод из Петрограда воинских частей, принимавших уч
астие в революционном движении.
8) При сохранении воинской дисциплины в строю и при несении военной служб
ы Ц устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественным
и правами, предоставленными всем остальным гражданам.
Временное правительство считает своим долгом присовокупить, что оно от
нюдь не намерено воспользоваться военными обстоятельствами для какого
-либо промедления по осуществлению вышеизложенных реформ и мероприяти
й».

Эта декларация носила слишком явные следы давления «параллельной» вла
сти. Последняя, в свою очередь, издала воззвание, в котором, между прочим, г
оворилось: «…в той мере, в какой зарождающаяся власть будет действовать
в направлении осуществления этих обязательств и решительной борьбы со
старой властью, демократия должна оказать ей свою поддержку», и далее: «р
ади успеха революционной борьбы, надо проявить терпимость и забвение не
существенных проступков против демократии тех офицеров, которые присо
единились к той решительной и окончательной борьбе, которую вы ведете со
старым режимом».
Как известно, той же демократической властью накануне был издан приказ №
1.
«Я часто мечтал об этой революции, которая должна была облегчить тяготы
нашей войны Ц говорит Людендорф[
«Меs sоuvеnirs dе Guеrrе».
]. Вечная химера! Но сегодня мечта вдруг исполнилась непредвиденно.
Я почувствовал, что с меня спала очень большая тяжесть. Но я не мог предпол
ожить, что она станет могилой для нашего могущества».
Важнейший деятель Германии Ц страны, так много поработавшей для отравл
ения души русского народа, пришел к позднему сознанию, что «наше моральн
ое падение началось с началом русской революции»…


Глава V. Революция и царская
семья

Государь Ц одинокий, без семьи, без близких, не имея возле себя ни одного
человека, которому мог или хотел довериться, переживал свою тяжелую драм
у в старом губернаторском доме в Могилеве.
Вначале Протопопов и правительство представляли положение серьезным,
но не угрожающим: народные волнения, которые надо подавить «решительным
и мерами». Несколько сот пулеметов были предоставлены в распоряжение ко
мандовавшего войсками петроградского округа генерала Хабалова; ему и п
редседателю совета министров, князю Голицину, расширены значительно пр
ава в области подавления беспорядков; наконец, утром 27 с небольшим отрядо
м двинут генерал Иванов, с секретными полномочиями Ц полноты военной и
гражданской власти, о которой он должен был объявить по занятии Царского
села. Трудно себе представить более неподходящее лицо для выполнения по
ручения столь огромной важности Ц по существу Ц военной диктатуры. Дря
хлый старик, честный солдат, плохо разбиравшийся в политической обстано
вке, не обладавший уже ни силами, ни энергией, ни волей, ни суровостью… Вер
оятно вспомнили удачное усмирение им Кронштадта в 1906 году.
Просматривая впоследствии последние донесения Хабалова и Беляева[
Военный мин
истр.
], я убедился в полной их растерянности, малодушии и боязни ответств
енности.
Тучи сгущались.
26 февраля императрица телеграфировала государю: «Я очень встревожена по
ложением в городе»… В этот же день Родзянко прислал историческую телегр
амму: «Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализова
но. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Ра
стет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Ч
асти войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, п
ользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить н
ельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час отве
тственность не пала на венценосца». Эта телеграмма послана была Родзянк
о и всем главнокомандующим, с просьбой поддержать его.
27-го утром председатель Думы обратился к государю с новой телеграммой: «П
оложение ухудшается, надо принять немедленно меры, ибо завтра будет уже
поздно. Настал последний час, когда решается судьба родины и династии».
Трудно думать, что и в этот день государь не отдавал себе ясного отчета о
катастрофическом положении; вернее, он Ц слабовольный и нерешительный
человек Ц искал малейшего предлога, чтобы отдалить час решения, фаталис
тически предоставляя судьбе творить неведомую волю…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26