О’Хара спросила себя, озаботился ли кто-нибудь выпустить пару ракет по спутнику-склепу. Ведь там хранились консервированные головы многих политиков, которым большинство простых людей желало остаться мертвыми навсегда.
Через ворота склада с грохотом выкатился еще один автопогрузчик. Берриган приказала Марианне включиться в погрузку. За следующие два рейса автопогрузчиков надо было вывезти оставшиеся баллоны.
– Гудман действительно мертв, ты уверена? – спросила Берриган.
– Мертвее мертвого. В него стрелял из винтовой тот длинный мальчишка. Наверное, отравленной иглой. На его лицо было невозможно смотреть. А потом взорвались баллоны. Да, он мертв. – Марианна закрепила очередной цилиндр и обессилено привалилась к нему плечом.
– На тебе лица нет. Как ты себя чувствуешь? Можешь пока поменяться местами с Джексоном ли Теном.
– Нет. Уж лучше я останусь здесь. Хватит с меня огнеметов.
Она подошла к следующему цилиндру, отстегнула крепление. Берриган сделала то же самое с другой стороны, и они скатили цилиндр со штабеля. Затем они втолкнули его на вилы автопогрузчика.
– Еще две штуки, и мы повезем эту партию, – высунувшись из кабины, подбодрил их водитель.
Закрепив баллоны тросом, они присели передохнуть на то время, пока остальные отправились грузить сжиженный газ на корабль. Марианна рассказала Сандре Берриган о высохших мертвецах, дежуривших за пультами в центре управления полетами.
– Хотела бы я знать, – задумчиво сказала Берриган, – хоть это и не важно теперь, но я все равно хотела бы знать, почему ни американцы, ни русские не нанесли удара по космопорту?
– Наверно, и те и другие стремились сохранить его в целости, рассчитывая на победу, – предположила О’Хара.
Подъехал второй автопогрузчик. Вкатив на него очередную порцию цилиндров, они начали было ждать возвращения первого, но обращенная к джунглям стена хранилища стада зловеще потрескивать. Закрепленный на ней термометр показывал уже пятьдесят по Цельсию. Хотя баллонов оставалось как раз на одну, последнюю, поездку, Берриган решила больше не рисковать. Вернувшись на шаттл, они закрепили в одном из его отсеков цилиндры, тщательно подготовив к отлету свой драгоценный груз, а затем заняли места в пассажирском салоне «Мерседеса», что оказалось делом совсем непростым: никто и проектировщиков не рассчитывал, что в противоперегрузочные кресла когда-нибудь усядутся пассажиры в скафандрах.
– Здесь все смогут выдержать семикратную перегрузку? – спросила Берриган.
Джексон и Ахмед признались, что им никогда не приходилось летать с такими перегрузками.
– Ладно, – проворчала Берриган, – будем взлетать на пяти. Хотя чем больше начальное ускорение, тем меньше расход горючего. Меньше горючего – больше воды для наших ферм.
В интеркоме раздавался громкий треск: статические разряды, вызванные форсированной предполетной работой бортовой радиоаппаратуры Марианна едва могла слышать то, что говорила Берриган. Утомленное тело начало расслабляться: транквилизаторы напевали в крови свою колыбельную песню. Она приподняла шторку и стала смотреть на расстилавшийся внизу зеленый полог джунглей. Последний взгляд на Землю. Странно, но Марианна не испытывала почти никаких чувств.
Голос Берриган в интеркоме спокойно и монотонно бубнил цифры обратного отсчета. Это длилось не более двух минут, но О’Хара успела задремать. Вот почему она не расслышала прощупавшего предупреждения:
– Сидеть прямо! Смотреть перед собой!
Предстартовый хор колокольчиков пропел прозрачную чистую мелодию, утонувшую в невыносимо громком, сокрушительном реве двигателей Мгновенно навалившаяся перегрузка сковала все мышцы стальными обручами. О’Хара не успела правильно повернуть голову и теперь поневоле продолжала смотреть в иллюминатор на быстро проваливающуюся вниз глянцевую зелень джунглей.
Но вот горизонт начал стремительно искривляться. В этот момент шею Марианны пронзила стреляющая боль, носовой хрящ громко хрустнул, из носа потекла кровь. Зажужжал вытяжной вентилятор скафандра, и О’Хара тупо удивилась, как это он умудряется работать при пяти «же». Шаттл накренился, струйки крови стали размазываться по переднему стеклу шлема, затягивая его тонкой красной пленкой. Куриные мозги встроенного в скафандр процессора восприняли это как конденсирование влаги; включился обогрев. Кровь на стекле шлема быстро запеклась и верную корку. Марианна попыталась выругаться, но не смогла даже пошевелить губами.
Прошло время, показавшееся ей бесконечным. Но вот ускорение скачком упало до нуля, наступила невесомость. Осторожно повернув голову, Марианна почувствовала облегчение: шея была в порядке. Черная корка на стекле местами отшелушилась, позволяя подглядывать изнутри в маленькие щелки.
Прямо перед ней маячила чья-то фигура, висевшая в воздухе вверх ногами.
– Боже, Марианна, что с тобой? – раздался обеспокоенный голос Берриган.
– Я в болдом борядке. До я слобала чертоб дос. Бомоги бде сдять этот чертоб шлеб.
Берриган облегченно рассмеялась.
– Так это просто кровь из носа?
– Бросто. Отстегди же, даконец, эту срадую защелку, чтобы я сбогла сдять этот срадый шлеб!
– Ты что, забыла? До полной дезинфекции шлем снимать нельзя. Придется несколько часов потерпеть.
– Ботербеть. Дичего себе – ботербеть!

Вскоре включились автоматические распылители, и целый час все плавали в облаках дезинфицирующего тумана. Затем насосы откачали из рубки и пассажирского салона весь воздух. Каждой квадратный сантиметр поверхности был тщательно обработан светом мощных ультрафиолетовых ламп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89