— Lingua franca, Lingua franca (лат.) — смешанный язык; широко распространенный жаргон.

— пробормотал Ирв и, поймав на себе вопросительный взгляд одного из глаз хозяина владения, попытался объяснить: — Человек с неодинаковые слова делать иногда одинаковые вещи.— А-а, — вежливо сказал Реатур, все сильнее убеждаясь, что между пришельцами и его соплеменниками существует куда больше общего, чем казалось ему вначале.Правда, сразу после этого Ирв задал такой грубый и откровенный вопрос, на который никогда бы не решился никто из самцов омало:— Ты, Хогрэм — делать мир?— Нет, — раздраженно бросил Реатур. — Я-то знал, что у нас ничего не получится, а ты все же вынудил общаться меня с подлым стариком, вместо того чтобы использовать это время для подготовки моего владения к тому, что замыслили мерзкие скармеры своими гнусными, коварными умишками.Ирв развел руками, что на языке человечьих жестов означало: «я не виноват».— Мои хозяева владения говорить мне, что делать. Я должен идти по направлению, какое они указывать. Твои самцы делать так же для тебя. — Затем он ни с того ни с сего согнулся и некоторое время простоял в этой странной позе.«Будь он самцом омало, он бы, вероятно, расширился в знак извинения», — машинально подумал Реатур и движением руки велел пришельцу выпрямиться.— Ты прав… Ты должен повиноваться своим ХОЗЯЕВАМ владения, — согласился он, хотя не слишком хорошо понимал, каким образом хозяев владения может быть несколько. — Но в данном случае они НЕПРАВЫ. Мне и Хогрэму нечего сказать друг другу. По крайней мере, насчет мира.Ирв снова развел руками, но Реатур не обратил на это внимания. Он думал о своем. Хогрэм говорил очень уверенно, но откуда у него такая уверенность? Каким образом его воины намерены перебраться через Ущелье Эрвис, особенно сейчас, когда там бушуют вешние воды? Реатур пытался подобраться к этой задачке то с одной, то с другой стороны, но, хоть убей, не находил решения, как скармеры собираются перехитрить наводнение.Но Хогрэм — Реатур был абсолютно уверен — тот знал, как. Это внушало хозяину владения страх. ГЛАВА 8 Сара выпрямилась, поняв, что самка элока все равно увидела ее. Еще бы не увидеть, когда смотришь сразу во всех направлениях. К минервитянским животным было почти невозможно подобраться незаметно. Недолго думая, элочица сочла лучшим «сделать ноги».Выполнить это оказалось не так-то просто. Самка настолько отяжелела от беременности, что сумела только вперевалку добраться до дальнего конца небольшого загона для скота. Сара поспешила к ней. Элочица вот-вот должна была почковаться и представляла из себя прекрасный объект для опыта по попытке остановки послеродового кровотечения.Беглянка, увы, не догадывалась об этом. Сара казалась ей странным созданием, возможно хищным и уж наверняка опасным. Не видя путей к отступлению, испуганное животное попыталось броситься на Сару, норовя проткнуть ее одним из рогов, выступающих из туловища чуть пониже каждой верхней лапы.Увернуться от рога не составило Саре большого труда, благо он был не слишком длинный: опытные скотоводы омало сумели вывести породу элоков, не обладающих такими внушительными рогами, как у их диких сородичей.— Ну-ну, не волнуйся, милочка, — тихо промурлыкала Сара, будто разговаривая с земной лошадью, которую что-то напутало. Это, кажется, сработало: элочица решила, что небольшой атаки вполне достаточно для «сохранения репутации», и позволила человеку приблизиться, хотя и не отводила от него встревоженно напрягшихся четырех глазных стеблей.Саре требовалось, чтобы животное хоть немного расслабилось, и она произнесла еще несколько ласковых фраз. Самка была намного ниже ее ростом, но гораздо толще; среди самцов-элоков попадались особи размером с корову. При этом внешне они больше всего походили на помесь осьминога и каракатицы.Элочица вздрогнула, уклоняясь от чужой руки, — человеческое тепло ощущалось даже сквозь кожу перчатки и напугало ее. Лишь на третий раз она не отпрянула и позволила Саре погладить себя и прикоснуться к одной из набухших почек.— Та-а-ак, — выдохнула Сара, убедившись, что кожа над выпуклостями начинает трескаться. Последние несколько дней ее мучило предчувствие, что «роды» у элочицы начнутся в самый неподходящий момент — ночью, например, когда она, Сара, будет спать сладким сном. К счастью, предчувствие не оправдалось.Как и бедняжка Байал, самка элока по мере приближения почкования совсем присмирела. Казалось, она понимала, что это беспокойство — зуд, боль, очевидно причиняемая разрывом кожи, — последнее. Потом не нужно будет беспокоиться ни о чем.Сам процесс почкования поначалу выглядел внешне безобидно, опять же как и у Байал. Просто разрывы над каждой почкой постепенно становились длиннее, только и всего. Зная, чем это закончится, Сара заранее подготовилась к кризису.Еще на корабле она засунула по одной ватномарлевой подушечке в шесть носков и приклеила на каждый несколько полосок липкой ленты, чтобы во время почкования прикрепить тампоны к шерсти самки. Достав их из чемоданчика и положив на землю, Сара криво усмехнулась — от всех этих самодельных средств попахивало детскими играми в «дочки-матери».— Никогда и представить себе не могла, что придется работать ветеринаром. — При звуке человечьего голоса самка шевельнулась. Саре же пришла на ум любопытная мысль: одна из причин, по которым животное подпустило чужака к себе, — тембр голоса: почти такой же, как у самцов-омало. А к ним элоки, разумеется, привыкли.В разрывах уже показались шевелящиеся ножки отпочковавшихся детенышей, все еще прикрепленных к матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116