У второго бандита была короткая дубинка. Аргирос вскинул левую руку как раз в момент, когда палка могла пробить ему голову. Он стиснул зубы, ощутив острую боль от локтя до кончиков пальцев. Правая рука быстро выхватила кинжал на поясе.
– Ну, смотри, – выдохнул он. – Теперь шансы равные.
Местный не был трусом. Он опять бросился вперед и замахнулся. Аргирос пригнулся и сделал выпад снизу. Лезвие кинжала разорвало рукав противника и вошло в плоть. Бандит захрипел. Но он еще не был сражен и намеревался драться дальше.
Вдруг за спиной Аргироса какая-то женщина что-то выкрикнула по-арабски. Магистр не понял, зато понял его противник. Он развернулся и побежал. Аргирос кинулся вслед, но, в отличие от приезжего, бандит знал лабиринты переулков Дараса и быстро скрылся.
Тяжело дыша и растирая руку, Василий вернулся к лошади. Он сообразил, каков мог быть смысл брошенных женщиной слов: наряд солдат Леонтия сгрудился вокруг пораженного ночного разбойника. Не слишком вежливо – уколами копий – они пытались заставить его подняться.
Кто-то из свидетелей драки указал на Аргироса, что привлекло к агенту внимание старшего наряда.
– Это ты прибил этого типа? – вопросил он.
– Да, я. На меня напали без всякого повода и без предупреждения. Поделом ему.
От злости он не слишком задумывался о подборе выражений.
Старший наряда подбоченился.
– Ты возомнил себя императором, а? Кто-нибудь видел драку?
Он окинул взглядом собиравшуюся толпу.
Сердце Аргироса сжалось. Он не желал возвращаться к Леонтию и терять время на объяснения, но был уверен, что свидетели примут сторону жителя Дараса, а не чужестранца. Однако неожиданно заговорила женщина:
– Все было так, как говорит высокий мужчина. Они набросились на него первыми.
Командир был поражен не меньше магистра. Перехватив инициативу, Аргирос отвел его в сторону и сунул ему в ладонь золотую номисму, добавив немного серебра, чтобы ублажить патрульных. Солдат деловито сунул взятку в карман.
– Уберите отсюда эти отбросы, – приказал старший наряда, и его товарищи потащили арестованного.
Двое человек остались с командиром. Зеваки начали расходиться.
Аргирос оглядывался по сторонам в надежде найти женщину, пришедшую ему на выручку. Она была в гуще толпы, и он не смог различить ее лица. Но Василий без колебаний узнал ее: она стояла на улице в тени здания, тогда как остальные зрители рассеялись не задерживаясь. Поверх короткой и тонкой вуали, которую можно счесть лишь подобием покрывала, она вызывающе смотрела на него.
– Благодарю, – сказал магистр, подойдя к ней.
Но не только благодарность придала особую теплоту его голосу. От круто вьющихся черных волос до золотистых сандалий под натертыми хной ступнями она была поразительно привлекательной. Ее живые темные глаза искрились, а просвечивающие сквозь вуаль пухлые губы манили. Подогнанное по фигуре платье длиной до щиколоток прекрасно подчеркивало ее прелести; даже в тени красные, золотые и зеленые блестки лифа сверкали при малейшем движении.
– Нельзя допустить, чтобы такой храбрый и сильный человек попал в беду, когда он того не заслуживает, – сказала она.
Ее греческий отличался слегка гортанным акцентом. По нему и по одежде Аргирос понял, что она персиянка. Граница двух империй колебалась в обе стороны так часто, что в этом не было ничего необычного.
– Еще раз спасибо, – сказал Аргирос; затем, не желая резко прерывать беседу, он спросил: – Вы случайно не знаете приличной гостиницы?
Она разразилась смехом.
– Случайно я – танцовщица в гостинице сына Шахина Бахрама. Она весьма чистая, и еда там хороша, если вы не против персидской кухни.
Аргирос покачал головой, и она добавила:
– Тогда идемте, я вас провожу. Если я приведу вас, за это мне тоже заплатят. Кстати, мое имя Мирран.
Магистр сообщил свое имя, но сказал, что он инспектор и приехал из Константинополя для проверки водоснабжения Дараса. Знаменитая система водохранилищ, каналов и дамб на соседней реке Кордес служила существенным добавлением к укреплениям города.
– Важный человек, – промурлыкала красавица и приблизилась. – Ваша лошадь сможет везти двоих?
– Если недалеко – конечно.
Взяв Мирран за хрупкую талию, он помог ей сесть на лошадь впереди себя. Когда они двинулись с места, красавица прижалась спиной к Аргиросу и потом не попыталась отстраниться, так что короткая поездка оказалась весьма приятной.
Таверна Шахина располагалась в западной части Дараса, недалеко от церкви Апостола Варфоломея, которую построил Юстиниан при обновлении городских укреплений. Шахин принял Аргироса буквально с медвежьими объятиями и называл его не иначе как «мой государь», «мой владыка» и «мой хозяин», что отнюдь не освобождало от бойкого торга, когда речь зашла о цене комнаты.
Наконец Мирран сказала по-персидски:
– Не отпугни его.
Аргиросу стоило большого труда сохранить невозмутимое выражение лица: он не хотел, чтобы девушка знала, что он свободно владеет ее языком. Вмешательство Мирран в торги объяснялось, скорее всего, желанием получить вознаграждение за приведенного постояльца. Шахин стал благоразумнее, и сделка состоялась.
Как обычно в начале расследования, магистр зашел в пивную, чтобы за чаркой вина выудить местные сплетни. Заведение Шахина оказалось для этого подходящим. Здесь собралась смешанная публика, и оживленно-жаркая беседа велась на трех языках востока империи, а также на персидском. Здесь больше говорили о делах в Ктесифоне, персидской столице, чем о событиях в Константинополе.
Естественно, листки тоже занимали важное место в разговоре, но Аргиросу это ничего не дало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101