И только потому, что в записанной на ней песенке были слова: «Тебя здес
ь нет…» Я не выдержал и остановил патефон:
Ч Хватит, Андрей, этой сентиментальной тоски.
Скрипнула дверь. Не он ли? Нет, вошел адъютант командира эскадрильи.
Ч Звонили из штаба дивизии, Ч доложил он. Ч Самолет упал на переднем кр
ае. Летчик не выпрыгнул.
Утром группа наших товарищей выехала на передовую. Командир стрелковог
о батальона показал им через амбразуру наблюдательного пункта место, гд
е упал самолет. И рассказал о последнем воздушном бое Никитина с четырьм
я «мессершмиттами».
Сначала над передним краем повисла «рама». Вдруг откуда ни возьмись высо
ко над ней появился наш истребитель. Он, словно сокол, стремительно упал с
заоблачной выси на вражеского корректировщика и открыл огонь. Тот сразу
загорелся и рухнул на землю. А на нашего МИГа набросились четыре «мессер
а». Никитин бился отчаянно. Одного фашиста он поджег, другого Ч таранил. У
его машины тоже отлетело полкрыла. Самолет вместе с летчиком врезался в
заболоченный луг.
Под покровом ночи наша полковая группа добралась до этого места. Там вал
ялись лишь обломки крыльев и хвостового оперения. Мотор и кабина самолет
а вошли в землю на несколько метров. Барахтаясь в грязи, авиаторы попробо
вали откопать останки машины и вытащить тело Никитина. Но мешала вода, ко
торая моментально заполняла яму. А откачать ее было просто невозможно. С
тало ясно, что, совершив героический подвиг, Даня сам навсегда похоронил
себя на болотистом берегу реки Миуса, вблизи села Мамаев Курган.
А через несколько дней полк с почестями похоронил Лукашевича. Его жизнь,
испытанная в боях с «мессерами» и в зенитном огне «эрликонов», оборвалас
ь от нелепого случая.
К тому времени уже все наши летчики отказались от фонаря на кабине МИГ-3. Н
а большой скорости он не открывался, и в критический момент летчик не мог
выброситься с парашютом. Но в мастерской, где ремонтировалась машина Лук
ашевича, пренебрегли мнением летчиков и поставили фонарь.
И вот печальный результат: едва Лукашевич взлетел, как управление машино
й вдруг заклинилось и она камнем понеслась к земле. А пилот не смог открыт
ь фонарь и оставить кабину. Он погиб под обломками самолета, в фюзеляже ко
торого под тягой нашли забытый слесарем медный молоток.
Вместе с Лукашевичем мы проложили немало боевых маршрутов на карте и в н
ебе. Его нелепая смерть и гибель Никитина сильно подействовали на меня. Я
стал раздражительным.
В один из хмурых дней этой бесцветной весны меня вызвали в штаб дивизии. З
аместитель комдива сообщил, что на нашей территории недавно приземлилс
я летчик-хорват на «мессершмитте-109».
Ч Думаем назначить тебя в спецгруппу, Ч сказал он. Ч Нужно полетать на
«мессершмитте» и изучить его досконально. Пойдешь?
Я, не задумываясь, ответил:
Ч Пойду.
Оружие врага… Наземные войска, захватив трофеи, использовали немецкие а
втоматы, пушки, винтовки, громили тех, кто пришел с ними на нашу землю. Мы, ле
тчики, до сих пор видели на своих аэродромах только обломки вражеских са
молетов. Ну-ка попробую «худого» в воздухе. Как он покорится мне?
Меня так тянуло скорее перескочить со своего аэродрома в Новочеркасск, к
уда надлежало прибыть, что я, получив разрешение от Виктора Петровича на
вылет с Искриным, не посчитался с сильным боковым ветром Ч самолет разв
ернулся, и подломилась стойка шасси.
Ч Разгильдяй! Ч выругал командир полка, выслушав у КП мое ничем не опра
вданное нарушение правил взлета. Ч Вон видишь террикон? Ч вдруг спроси
л он.
Ч Вижу, Ч ответил я, посмотрев туда, куда показывал командир рукой.
Ч Тебе нужно в том направлении. Иди пешком!
Виктор Петрович серьезно обиделся на меня. Надо было подождать. Я знал, ко
гда он успокоится, то даст другой самолет.
Поселки, терриконы, шахты, дороги и степь. Тронутая теплом, она пробуждала
сь после снега.
Рыжая лиса, услышав гул мотора самолета, просто растянулась в беге. Искри
н, сидевший в задней кабине, первым увидел лису. В его глазах загорелся охо
тничий огонек, и он чуть не вывалился из кабины. Я тоже заразился желанием
припугнуть зверя, погоняться за ним. Снизился так, что еле-еле не задевал
колесами прошлогоднюю стерню. Лиса, сообразив, что ей по прямой не уйти от
чудовища, наседавшего на нее, начала петлять. Свернув несколько раз за не
й, слыша за спиной улюлюканье и хохот Искрина, я и в самом деле проникся ид
еей придавить лису колесами шасси. Но, пребывая в плену азарта, я вспомнил
о Викторе Петровиче.
Что сказал бы Виктор Петрович, увидев, как я гоняюсь за лисой на самолете?
Что я делаю?
Мой УТ-2 взмыл над равниной. Искрин притих за моей спиной, наверное недово
льный таким неожиданным финалом. Простор сразу стал шире и приятнее.
Еще в воздухе я различил на аэродроме среди наших самолетов три «мессерш
митта».
Это была местная затея: потренировать летчиков на «мессерах» и попробов
ать использовать их для свободной «охоты» и разведки тылов противника. Н
а аэродроме, куда я прилетел, меня встретил командир спецгруппы генерал
Науменко. Он приказал сразу же идти знакомиться с немецкими самолетами.

Техник, принимавший участие в восстановлении двух «мессеров», уже назуб
ок знал эту машину. Он объяснил мне систему управления, назначение всех к
нопок и приборов. Я посидел в кабине истребителя, пощупал все руками и отп
равился к генералу за разрешением подняться в воздух.
Ч Лети! Ч сказал он, с нетерпением ожидая, когда прирученный «мессершми
тт» будет кружить над аэродромом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162