Я, как при ава
рийной выброске, бью по замку парашюта, чтобы спали плечевые ремни, и выск
акиваю из кабины.
Ч Как ты здесь очутился? Ч удивленно спрашивает Семенов. Ч Он стоит ря
дом, готовый принять меня на руки. Ч Тебя же подожгли! Я сам видел, как пада
л твой горящий самолет.
Ч Не вышло у них, Ч отвечаю. Ч Только дырок в самолете наделали. А мне по
казалось, что тебя подожгли.
Ч Что ты? В моей машине нет ни одной пробоины!
Ч А почему же самолет дымил? Винт не облегчил, что ли?
Ч Ну да.
Ч Вон оно что. Только меня с толку сбил. А почему домой ушел?
Ч Мотор барахлил, сам же видел. А потом, заметив, что твой самолет падает, р
ешил, что ты сбит. Одному там неразумно было оставаться… Я уже доложил ком
андиру, что упал в районе Унгеи.
Ч Все ясно. Пошли докладывать, ведь задание-то не выполнено.
Ч А сбитый «мессершмитт»?
Ч За это не будем прятаться.
Я шел и думал: неужели Семенов струсил? Неужели он решился оставить друга,
который, защищая его, чуть не поплатился жизнью?
Забегая наперед, скажу, что эта мысль и потом долго мучила меня. Только тра
гическая гибель Семенова помогла мне отбросить всякие подозрения и сох
ранить добрую память о бойце первых легионов, из которых мало кто дожил д
о наших дней.
Выслушав мой доклад, командир полка долго молчал, потирая пальцами лоб; о
живившись, весело сказал:
Ч Ну вот и хорошо! Значит, убедился, что желтолобых можно колошматить! Но
на разведку все-таки надо сходить. Бери другой самолет и отправляйся с Се
меновым. Да не бросайте друг друга, за руки держитесь. Да, да, за руки, как шк
ольники, когда переходят улицу.
…Переправа, еще переправа… Сколько навели их немцы за одну только ночь! С
колько вражеских войск уже перебралось через реку и растеклось по нашей
земле! Тяжело было наблюдать эту картину с бреющего полета, а еще тяжелее
Ч докладывать обо всем увиденном командиру полка.
Горькая участь выпала в первые дни войны на долю румынского города Яссы.
Гитлеровцы сосредоточили здесь огромное количество войск, предназначе
нных для наступления на; Кишинев и Одессу. Наше командование своевременн
о разгадало их замыслы и нацелило на этот город крупные силы авиации. Мне
самому не раз доводилось бомбить и штурмовать его улицы, забитые войскам
и и техникой противника.
Вот и сегодня летим на Яссы. О том, что мы должны сопровождать СБ, нам сообщ
или с запозданием, и теперь приходится догонять свои бомбардировщики.
В заданный район мы пришли, когда СБ уже начали обрабатывать цели. Большо
й, еще недавно отливавший белизной город походил на огромную дымящую печ
ь. Насыщенный немецкими зенитными батареями, он сам накликал на себя уда
ры с воздуха.
Кружим над бомбардировщиками, маневрируя между разрывами зенитных сна
рядов. Вражеских истребителей пока не видно. Возможно, они где-то за облак
ами подстерегают нас. Вдруг вижу, как один СБ вспыхивает и, перевернувшис
ь, факелом летит к земле. Конечно же, его сбила зенитка.
Терпение лопнуло. Довольно «утюжить» воздух в ожидании «мессершмиттов
». Покачав крыльями, увлекаю за собой Дьяченко и Довбню. Снижаемся до шест
исот метров и отходим чуть в сторону, туда, где реже облака дыма. По вспышк
ам выстрелов находим вражескую зенитную батарею и пикируем на нее. Расче
ты не выдерживают нашего пулеметного огня, бросают орудия, бегут в укрыт
ия.
Делаем второй заход, третий… До боли в пальцах жму на гашетки. Хочется маш
иной ломать стволы зениток.
Заметив, что зенитный огонь утих, наши бомбардировщики делают заход для
очередной атаки. Немецкие истребители, видимо следившие за нами, момента
льно спускаются со своих высотных «площадок» и устремляются к СБ. Рассчи
тывают на то, что мы их не увидим, но первый же «мессер», выскочивший из-за д
ымовой завесы, буквально напарывается на пулеметную очередь, выпущенну
ю Дьяченко. Огненная трасса прошивает ему «живот», и он, объятый пламенем,
сваливается вниз. Остальные вражеские истребители сразу же уходят в сто
рону. Мы набираем высоту и берем курс на аэродром, охраняя бомбардировщи
ки.
Я радовался за Дьяченко, сбившего первый «мессершмитт». В те дни такая по
беда была событием в жизни каждого летчика-истребителя. И дело тут не тол
ько в похвале командира и товарищей. Самое главное: у него укреплялась ве
ра в силу нашего оружия, он наглядно убеждался в том, что «мессершмитты» и
«юнкерсы» превосходно горят от наших пуль и снарядов.
На аэродроме нас первыми, как всегда, встретили техники и сразу же присту
пили к осмотру самолетов.
Я ходил следом за Вахненко и тоже приглядывался, нет ли в машине пробоин. К
ажется, не было ни одной. Очень хорошо! Я хотел уже уходить, когда услышал г
олос техника:
Ч А самолет-то серьезно поврежден, товарищ командир.
Ч Где? Ч удивился я.
Ч Осколок попал в сопло и раскрошил лопатки нагнетателя. Вот он, застрял.

Ч Шальной, наверно.
Ч Если шальной, то повезло и вам и самолету. Да, вы слышали о Миронове?
Ч Нет. А что с ним?
Наклонившись над ящиком с инструментами, техник молчал.
Ч Ну, чего умолк, говори!
Ч Скончался в больнице.
Ч Костя?
Ч Все из-за тех же ремней, товарищ командир.
Ч Не может быть!..
Ч Да вот товарищи только что возвратились с похорон… Рассказывают, что
при посадке самолет попал в канаву и скапотировал. А плечевых ремней у Ми
ронова не было, отрезал тогда, в Бельцах… Ну и выбросило его. Переломало по
звоночник.
Миронов Костя!.. В полку он был для меня самым близким человеком. Два года с
овместной службы…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162