Алан увернулся и взмахнул битой.
Но промахнулся. Щупальце избежало удара, как будто могло видеть. Оно тут же потянулось к нему снова и обвило его руку. Щупальце было холодное и влажное, но не скользкое. Алан рванулся назад, содрогаясь от отвращения, но высвободиться не смог. Кожа стала липкой, словно щупальце намазали клеем. Оно потащило Алана к двери.
Теперь уже по-настоящему испугавшись, Алан быстро переложил биту в другую руку и стал бить ею по щупальцу. Вставленные в биту зубы оставляли на нем рваные раны, которые при каждом ударе становились все глубже и истекали черной жидкостью. Щупальце ослабило свою хватку, и Алан высвободился.
Но только на мгновение. Вместо пораненного выползло другое щупальце и потянулось к нему. Алан откинулся назад и нашарил в сумке топорик. Небольшой, с короткой ручкой и лезвием не длиннее трех дюймов, но остро заточенный. Алан поудобнее ухватился за ручку и ударил по второму щупальцу. Лезвие глубоко врезалось в нее и отсекло отросток длиной примерно в один фут. Обрубленное щупальце тут же уползло, разбрызгивая по коридору черную жидкость – какое-то подобие крови, – а обрубленный конец повис у Алана на руке.
«Неплохо, – подумал Алан, – кажется, я с ними справляюсь».
Он отодвинул в сторону этажерку и быстро подполз к двери, устроившись справа от дыры. Маленькие дырочки теперь превратились в большой лаз, арку примерно в восемнадцать дюймов в ширину и четыре в высоту. Едва он подполз, как через дыру просунулось третье щупальце. Алан одним ударом обрубил его, и еще один отросток упал на пол. Четвертое щупальце ворвалось в комнату, а вслед за ним и пятое. Алан обрубил их одно за другим, и они убрались, изувеченные.
– Вот так, – сказал он полушепотом, – давайте, пролезайте сюда, ублюдки! Сегодня у нас день обрезания! Посмотрим, хватит ли у меня ударов на все ваши щупальца!
Алан был возбужден. Он знал, что в его действиях сейчас есть что-то безумное, но было от чего помешаться. Может быть, от того, что он слишком долго просидел в своем кресле. Но вот он выбрался из него, он здесь и, сжимая в руке оружие, защищает Тоад-Холл. За последние годы он ни разу не жил такой полной жизнью.
Вдруг из дыры появилось с полдюжины новых щупалец, они поднимались кверху, тянулись к его рукам, к лицу. Он стал отчаянно размахивать топориком, одно щупальце разрубив в воздухе, а другое на двери. Уже замахнувшись на третье, он услышал сверху и снизу, как стрекочут крылья и грызут дверь челюсти.
Жуки!
Он инстинктивно увернулся, но опоздал. Боль обожгла левое ухо. Потрогал голову. Рука окрасилась кровью. Алан обернулся и схватил биту. Теперь в обеих руках у него было оружие в правой – топорик, в левой – бита, и ему не терпелось пустить их в ход. Боль в ухе и кровь высвободили внутри какую-то силу. Страх сменился яростью против тварей, осмелившихся вторгнуться в его дом и угрожавших дорогим ему людям.
Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты!
Он ударил топором по тянувшемуся к нему щупальцу, услышав жужжание, наугад взмахнул в воздухе битой.
Попал. Изуродованный зубастый жук с пастью, вымазанной кровью Алана, шлепнулся на пол, отлетев от двери. И тут же одно из щупалец обвилось вокруг неподвижного туловища и выволокло чудовище наружу.
Алан полоснул топором по особенно толстому щупальцу, разрубив его пополам. Но когда вытащил топор, чтобы еще раз ударить, что-то стукнуло его по спине, и резкая боль пронзила плечо. Алан вздрогнул и издал глухой стон. Слыша бешеное стрекотание крыльев над ухом, он выронил топор и дотянулся рукой до плеча. Нащупав изогнутый клюв, вонзившийся в тело, он понял, что его мясом хочет поживиться копьеносец. Видимо, насекомое ударилось в него под углом и скользнуло по плечу. При прямом ударе клюв прошел бы насквозь и разнес правое легкое, оставив на груди кровоточащую рану. Нужно убрать эту тварь, иначе она будет вгрызаться все глубже, пока не прикончит его.
Алан захватил пальцами дергающийся, терзающий его клюв и с силой рванул. Его обдало новой волной боли, застилающей глаза, но копьеносец отпустил его. Жук корчился, извивался, бился как сумасшедший, зажатый у Алана в руке. Когда Алан поднял топорик, собираясь разрубить его пополам, пораненное щупальце обвилось вокруг его правой руки и потянуло Алана к двери. Он застонал – резкое движение вызвало новую вспышку боли в плече. Пальцы онемели и разжались, и Алан выронил топорик. Но сейчас было не до этого. Нужно высвободить правую руку. Немедленно. Алан ударил по щупальцу единственным оружием, которое у него осталось, – клювом жука, зажатым в руке.
Используя острый клюв, словно нож, он втыкал его и кромсал направо и налево, не останавливаясь. Дышал Алан прерывисто, со свистом, сквозь плотно сжатые зубы. Он потерял контроль над ситуацией. Утратил господствующее положение и вынужден был перейти в защиту. Он заметил целый выводок щупалец, пролезающих под дверь, – сколько же их у этой твари?
Нужно отступить. Если он за несколько секунд не сможет высвободиться и отойти в безопасное место, где до него нельзя будет добраться, дело примет плохой оборот.
Алан размахнулся рукой, сжавшей копьеносца, держа его под таким углом, чтобы попасть клювом в рваную рану, сделанную до этого топориком. Когда острие клюва вышло с другой стороны, Алан стал загонять его дальше, распарывая ткань. Наверное, он задел какой-то нервный ствол, потому что конец щупальца теперь дергался, то сжимаясь, то разжимаясь.
Алан выдернул руку и быстро откатился от двери. Оставив кресло на месте, встал на четвереньки и пополз по коридору к комнате.
Ему почти удалось до нее добраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140