..— Понятно, — вонзая лопату в снег, скромно согласился Луц. — Ему жалко свое здоровье, — и, вытирая мокрое лицо, закричал в ветер: — Саша! Как дышишь?— А-а!. Ава! — ответил Саша сквозь буран непонятное.— Привет от Жени Полукарова! — снова закричал Луц. — Он жив и здоров! Того и тебе желает!— Цыц, остряк-самоучка! — рокотнул Полукаров.Алексей выпрямился, задыхаясь, рывком сбросил ремень, сунул его в карман, расстегнул шинель: так просторней было и легче работать. Но ветер сейчас же подхватил мокрые полы шинели, неистово заполоскал ими, ледяной холод остро ожег колени, грудь; снег облепил влажную от пота гимнастерку леденящим пластырем.— Помкомвзво-ода!Он обернулся. Сквозь проносившееся облако снега увидел в двух шагах худенькую фигурку Зимина — от порывов ветра тот покачивался, как тополек, руками загораживал лицо.— Не могу! — сказал он и привалился к сугробу.— Что, Витя? — крикнул Алексей.— Полукаров ушел, Луц курит. Только Саша и Борис работают, — выдавил Зимин. — А снег… а снег… Надо быстро его, без остановок. А то ничего не сделаем. Ведь я им не могу приказать?Где-то в движущемся небе тоскливо носились едва уловимые слухом паровозные гудки, метались разорванными отголосками над степью, над темными окраинами. А там одиноко желтел огонек. Раньше его не было. Наверно, скоро утро уже.— Паровозы гудят, — сказал Зимин вздрагивающим голосом. — А мы тут… Эшелоны ведь стоят…Он внезапно повысил голос:— А Полукаров ушел. Говорит: «Сейчас». Очень образованного из себя ставит. Подумаешь!Алексей огляделся: на участке было почти пусто; только вдали шевелились силуэты Дроздова и Гребнина.— Вот черт возьми! — с сердцем выругался Алексей и закричал изо всех сил: — Лу-уц! Полукаро-ов!— Да, да-а-а!Из-за сугроба показалась высокая фигура Луца, он странно нырял, спотыкался; похоже было — хромал. Завидев Алексея, он улыбнулся сконфуженно, лицо его было серо-землистым, волосы заиндевели на лбу. Он взял лопату, отбросил глыбу, закричал преувеличенно бодро:— Был у Саши! У них лопаты об рельсы стучат. Понимаешь? Стоп! А где студент? Я не слышу его острот!— Полукарова нет, — сказал Алексей, уже злясь. — Где Полукаров?— Товарищ помкомвзво-о-да!Вдоль котловины, наклонясь вперед, преодолевая порывы ветра, нетвердыми шагами продвигался лейтенант Чернецов. Он приблизился — из-под заледенелой шапки возникли возбужденные глаза.— Как дела?— Не могу похвалиться!— То есть?— Куда-то ушел Полукаров.— Куда?— Об этом он не доложил!— Сейчас же переставьте людей на участок Гребнина! Зимин, вы будете связным у комбата. Карапетянц вас сменит.— Товарищ лейтенант, вы не думайте… — забормотал Зимин растерянно. — Я не хочу…— В армии нет слова «не хочу». — Чернецов обернулся к Алексею. — Полукарова найти немедленно. Хотя бы для этого вам стоило обойти весь город. Возьмите с собой Брянцева. Впрочем, я сам пришлю его к вам. Идемте, Зимин.Они исчезли в крутящейся мгле.Минут через пять Алексей и Борис вышли из котловины, зашагали к окраине по огромным сугробам, у них не было сил говорить, силы уходили на то, чтобы вытаскивать ноги из снега.Начались темные, пустые дачи с окнами, забитыми досками; крылечки, клумбы и террасы — все завалено, завьюжено, из горбатых наносов проступали обледенелые колодцы. На улочках ни одного огонька.— Эй! — неожиданно закричал Алексей.Впереди что-то зачернело: как будто шел человек. Борис тоже окликнул:— Кто идет? — И обещающе недобро добавил: — Ну, если встречу этого болвана под горячую руку, быть ему носом в снегу!Человек стоял на дороге: незнакомое лицо паренька, в зубах папироса, от которой трассами сыпались по ветру искры.— За своего приняли? А, курсанты? Соседи. Погреться, по-видимому? Второй дом, во-он огонек. Там наши девчата и один ваш товарищ… Веселый парень! — Он вскинул лопату на плечо, исчез в метели.Вскоре они увидели впереди расплывчатое пятно света. Оно розово мерцало в окне маленькой дачи в глубине узенького переулочка, занесенного бураном до заборов. Гребни сугробов перед крыльцом мутно дымились, точно оползали.— Зайдем сюда, — сказал Алексей.Они взбежали на крыльцо и вошли в темноту большой стеклянной террасы, слабо и морозно-свежо пахнущей почему-то осенними холодными яблоками. За стеной послышались голоса, смех.Алексей ощупью нашел дверь, постучал.— Войдите, пожалуйста! — раздался приветливый ответ из-за двери, и Алексей толкнул ее.Одурманивающе повеяло теплом горящих березовых поленьев. Около гудевшей, до малинового свечения раскаленной железной печи, развалясь в соломенном кресле, сидел Полукаров в расстегнутой шинели, без шапки и с удивлением глядел на Алексея и Бориса. Вдруг он засмеялся и воскликнул с нарочитой беспечностью:— Привет товарищам по оружию! Соня и Клавочка, познакомьтесь: друзья по взводу!Просторная эта комната тускло освещалась керосиновой лампой, Полукаров был не один: на диване, прижавшись друг к Другу, сидели две девушки в бараньих полушубках; возле ног лежали лопаты; девушки украдкой переглянулись.— Выйди поговорить, — сказал Алексей холодно.— Поговорить? Пожалуйста. — Полукаров поднялся с готовностью, и от его движения затрещало кресло. — Извините великодушно, — закивал он девушкам, улыбаясь.Они вышли в морозные потемки террасы, Алексей сказал хрипло:— Бери шапку, и идем.— Куда идем? — непонимающим голосом спросил Полукаров.— Ах ты, вундеркинд! — не выдержал Борис. — Он еще спрашивает — «куда»! В ресторан на вокзал! Пить коньяк!— Но, но! Потише! Окрашено!— Что-о?— Подожди, Борис, — прервал Алексей. — Вот что, Полукаров, бери свою лопату, и идем во взвод!— У меня, братцы, неважно с желудком, — секретным шепотом заговорил Полукаров, оглядываясь на дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87