Сложив гремящую внутреннюю решетку, Рози открыла внешнюю дверь и сказала секретарю в приемной, что ей нужен Чарльз Нанси, потом села под фотографиями Грэхема Хорикса с людьми, которых он представлял. Из них знакомыми ей показались только комик Моррис Ливингстон, несколько когда-то знаменитых мальчишеских групп и кучка звезд спорта, которые под старость стали «личностями» – из тех, кто по мере сил получает удовольствие от жизни, пока не представится шанс получить новую печень.
В приемную вошел мужчина. Он не слишком походил на Толстого Чарли: был смуглее и улыбался так, словно все кругом его забавляло – бесконечно, опасно забавляло.
– Я Толстый Чарли Нанси, – сказал он.
Подойдя к Толстому Чарли Нанси, Рози чмокнула его в щеку.
– Мы знакомы? – спросил он, к удивлению Рози, но тут же поправился: – Конечно, конечно, ты моя невеста. И с каждым днем становишься все красивее.
Тут он наклонился ее поцеловать. Их губы едва соприкоснулись, но сердце у Рози забилось, как у Бинки Баттерворта после особенно тряского подъема с прижатой к нему хористкой.
– Ленч, – пискнула Рози. – Я проходила мимо… Подумала… Мы можем поговорить.
– Ах да, – согласился мужчина, которого Рози считала теперь Толстым Чарли. – Ленч.
Он преспокойно обнял ее за талию.
– Куда хочешь пойти?
– Ох! – выдохнула она. – Ну… Куда скажешь.
«Все дело в его запахе, – подумала Рози. – И почему я раньше не замечала, как приятно от него пахнет?»
– Найдем что-нибудь, – снизошел он. – Спустимся по лестнице?
– Если ты не против, – сказала она, – я бы предпочла лифт.
Она с грохотом закрыла складную дверь, и они медленно и рывками стали спускаться вниз, прижатые друг к другу.
Рози даже вспомнить не могла, когда была так счастлива.
Когда они вышли на улицу, телефон Рози звякнул, давая понять, что она пропустила звонок. Ну и бог с ним…
Они вошли в первый же встретившийся ресторан. Еще месяц назад тут был модный суши-бар: сплошь хром и абстрактные картинки, через весь зал шла лента конвейера с кусочками сырой рыбы, цена на которую зависела от цвета тарелки. Японское заведение прогорело, и тут же (как это бывает с лондонскими заведениями) его заменил венгерский ресторанчик, оставивший ленту конвейера как высокотехнологичное дополнение к миру национальной кухни, а потому через зал торжественно плыли миски с быстро остывающим гуляшом, клецками со сладким перцем и блюдечки со сметаной.
Рози решила, что и эти блюда не приживутся.
– Где ты был вчера вечером? – спросила она.
– Гулял, – уклончиво ответил он. – С братом.
– Ты же был единственным ребенком в семье.
– Оказывается, нет. Оказывается, я лишь половинка сервиза.
– Правда? Опять папино наследство?
– Милая, – сказал тот, кого она считала Толстым Чарли, – ты и десятой части не знаешь.
– Надеюсь, он придет на свадьбу?
– Ни за что на свете не пропустит! – Он сжал ее руку, и она едва не уронила ложку с гуляшом. – У тебя есть планы на сегодня?
– Как будто нет. В конторе сейчас затишье. Нужно сделать несколько звонков, ну, помнишь, наша кампания по сбору средств? Но они могут подождать. А что… Ты… Э-э-э… А в чем дело?
– День такой красивый. Пойдем погуляем?
– Замечательно, – откликнулась Рози.
Они медленно двинулись по набережной Принца Альберта, оттуда вышли на северный берег Темзы. Они держались за руки и болтали ни о чем.
– А как же твоя работа? – спросила вдруг Рози, когда они остановились купить мороженое.
– Ах это, – отозвался он. – Там, наверное, никто даже не заметит, что меня нет.

Толстый Чарли взбежал по лестнице в «Агентство Грэхема Хорикса». Он всегда поднимался по лестнице. Во-первых, полезно для здоровья, а во-вторых, не надо волноваться, что тебя притиснет к кому-нибудь, и этот человек будет так близко, что уже ке сможешь делать вид, будто его там нет.
В приемную он влетел, слегка запыхавшись.
– Рози заходила, Энни?
– Ты ее по дороге потерял? – спросила секретарь.
Он прошел к себе в кабинет. На столе было непривычно чисто. Гора неотвеченных писем исчезла. На экране компьютера висела самоклеющаяся бумажка: «Зайдите ко мне. Г.Х.».
Он постучался в кабинет Грэхема Хорикса. На сей раз голос произнес:
– Да?
– Это я, – сказал он.
– Входите, – отозвался Грэхем Хорикс. – Входите, мастер Нанси. Тащите себе кресло. Я много думал над нашим утренним разговором. И сдается мне, я сильно вас недооценивал. Вы работаете здесь… сколько уже?
– Почти два года.
– Вы работали долго и упорно. А теперь еще прискорбная кончина вашего отца…
– На самом деле я его едва знал.
– Ага. Так держать, Нанси. Учитывая нынешнее затишье, как насчет пары недель отпуска? Нужно ли говорить, что он будет полностью оплачен.
– Полностью оплачен? – переспросил Толстый Чарли.
– Полностью оплачен? Ага, понял, о чем вы. Деньги на расходы. Уверен, немного на карманные расходы вам не помешало бы, а?
Толстый Чарли силился сообразить, в какой вселенной очутился.
– Вы меня увольняете?
Тут Грэхем Хорикс рассмеялся – как хорек, у которого в горле застряла острая косточка.
– Абсо-ненно нет. Даже напротив. Теперь, я полагаю, мы прекрасно понимаем друг друга. Ваше будущее упрочено. Как каменный дом. Разумеется, пока вы остаетесь образцом осмотрительности и такта, каким были до сих пор.
– Как каменный дом? – недоуменно переспросил Толстый Чарли.
– Как за каменной стеной.
– Просто я где-то читал, что большинство несчастных случаев происходит дома.
– Тогда, считаю, вам крайне важно как можно скорее вернуться домой. – Он протянул Толстому Чарли прямоугольный листок. – Вот, скоромная благодарность за два года безупречных трудов на благо «Агентства Грэхема Хорикса».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104