Секретарь должен был послать закрытую карету за Ханной и багажом, а сама Сирилла, как предполагал маркиз, отправится вместе с ним в фаэтоне. Он был уверен, что девушке больше по душе придется открытый экипаж, поскольку в этом случае она сможет полюбоваться цветущими каштанами — зрелище, которым всегда славился Лондон.
Лошади бежали так резво, что маркиз вскоре понял — он прибудет в Айлингтон гораздо раньше, чем рассчитывал, и у него еще останется время поговорить с Сириллой, прежде чем прибудет закрытая карета.
Как только фаэтон остановился, маркиз нетерпеливо спрыгнул на мостовую, подбежал к знакомой обшарпанной двери дома номер семнадцать и постучал.
«Она наверняка догадается, кто это», — с довольной улыбкой сказал он себе.
Подняв глаза, маркиз устремил взгляд на окно, ожидая увидеть там Сириллу.
Однако в доме стояла тишина. На стук никто не отозвался. Подождав некоторое время, маркиз постучал опять, на этот раз гораздо громче, так что даже редкие прохожие удивленно обернулись посмотреть, кто это так шумит.
«Она ведь ждет меня», — недоумевая, сказал себе маркиз. Даже если Сирилла решила, что он слишком задержался, она не станет дуться или сердиться, как сделала бы на ее месте любая другая женщина. В этом он был совершенно уверен.
И все же на стук никто не отзывался. Маркиз нахмурился — впервые за целый день.
Странно, что обе женщины одновременно отправились за покупками — ведь он недвусмысленно дал понять накануне, что обязательно приедет утром.
Маркиз снова постучал, а затем принялся нетерпеливо расхаживать взад и вперед по мостовой.
Даже если Сирилла и Ханна куда-то вышли, то наверняка недалеко, а значит, скоро вернутся.
Только сейчас маркизу пришло в голову, что в доме, должно быть, нечего есть, и, поскольку он не приехал с утра, как обещал, Сирилла могла подумать, что теперь он появится не раньше чем после ленча, и ушла в магазин.
«Но ведь я дал Ханне денег, — возразил он сам себе. — Неужели она не могла купить еды раньше, а стала дожидаться столь позднего часа?»
Он постучал опять, потом еще раз, и в эту минуту в конце улицы показалась заказанная им крытая карета.
На мгновение маркиз выбросил из головы терзавшие его сомнения и невольно залюбовался экипажем. В самом деле, и сама карета, и запряженные в нее отличные лошади, чья серебряная сбруя блестела на солнце, выглядели весьма впечатляюще.
Он был раздосадован. Как обидно, что теперь, когда все готово для переезда Сириллы и Ханны на Саут-стрит, они, как назло, исчезли!
Он перебирал в уме различные причины их странного отсутствия, а тем временем карета подъехала ближе, и с облучка спрыгнул кучер.
Неожиданно маркизу пришло в голову, что женщины могли заболеть. Он знаком подозвал к себе возницу.
— Обойдите дом, Генри, — приказал маркиз, — и посмотрите, нет ли с той стороны открытого окна. Если нет, осторожно разбейте любое, до которого сможете дотянуться.
— Слушаюсь, милорд, — невозмутимо ответил Генри.
Его, кажется, совершенно не смутила такая странная просьба. Маркиз между тем продолжал:
— Когда проберетесь внутрь, откроете мне входную дверь.
— Будет сделано, милорд.
Генри отправился выполнять приказание, и через несколько минут до маркиза донесся его крик:
— Парадная дверь заперта, милорд, но мне удалось открыть заднюю.
Услышав эти слова, маркиз молча обогнул дом. Действительно, Задняя дверь была открыта. Рядом он увидел разбитое окно кухни.
— Эта дверь оказалась закрыта только на задвижку, милорд, а вот парадная заперта на замок, и ключа нет.
— Понятно, — лаконично изрек маркиз. Значит, Ханна и Сирилла вышли через парадное крыльцо и заперли за собой дверь.
Но почему? Что случилось?
Он прошел в гостиную, надеясь там найти разгадку столь странного поведения женщин, однако ничего не обнаружил.
Осмотр студии также ничего не дал.
Маркиз в растерянности огляделся. Повсюду висели холсты, как законченные, так и только начатые, а у стены стоял диван, на котором он еще вчера сидел и целовал Сириллу.
Странное чувство опустошенности охватило маркиза.
Не желая оставаться ни минуты в этом унылом месте, он направился в коридор, куда выходили двери трех комнат. В одной стояла двуспальная кровать — очевидно, это была спальня покойного Франса Винтака, а рядом, без сомнения, располагалась комнатка Сириллы.
Спаленка была очень маленькая и скромно меблированная, и все же некоторые мелочи живо напомнили маркизу ту, кому она принадлежала. На туалетном столике лежала отделанная воланами муслиновая салфетка, а рядом — незатейливые украшения, простые и явно недорогие.
Маркиз открыл гардероб — на него пахнуло слабым ароматом духов — и увидел несколько платьев. Их было совсем немного, и они были очень аккуратно развешены на плечиках.
У него отлегло от сердца.
Раз Сирилла оставила свои вещи дома, значит, она не могла уйти далеко.
И вдруг, повинуясь какому-то внутреннему чувству, маркиз направился в третью комнату.
Она была еще меньше той, что занимала Сирилла, и он понял, что, по всей вероятности, здесь живет Ханна.
Обстановка спальни отличалась аскетичностью, свойственной, пожалуй, лишь кельям монахинь. Впрочем, маркиз, уже немного зная Ханну, этому не удивился.
Повинуясь тому же чувству, он распахнул дверцы шкафа — и обнаружил, что тот пуст.
Маркиз глубоко вздохнул и принялся методично открывать ящик за ящиком. Увы, все они были пусты!
В комнате не осталось ничего — ни платка, ни пары туфель. Ничего!
Маркиз застыл, не в силах поверить тому, что только что увидел.
Поздно вечером, когда Сирилла уже отправилась спать, Ханна попросила разрешения повидаться с герцогом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51