И в целом атмосфера пребывает в переходном состоянии; оборудование портят всевозможные виды осадков…
— Ваш вывод ясен, — подытожила Джослин. — Колумбия не подходит в качестве базы. Тогда кто же загнал нас сюда?
— Ребята, вам повезло, что я допиваю еще только третий стакан и могу оставаться дипломатом, — заметил Пит. — А загнали вас сюда люди, которые ждут поражения службы. Люди, друзья которых сбили с толку членов Торговой палаты Кеннеди, заставив их проголосовать за основание базы именно здесь — если, конечно, вы понимаете, о чем я. Люди, которые только и ждут неудачи службы разведки — потому, что британцы предоставили десять кораблей для дальнего космоса, на которых вы летаете, потому, что ваш командующий учился в Аннаполисе, потому, что отчеты предстоит публиковать на английском языке. Люди, которые уверены: британцы и янки замышляют наложить лапу на всю лучшую недвижимость. Заметим, что Британника, Кеннеди и Новейший Джерси до сих пор считаются лучшими из планет — к примеру, Европа не настолько пригодна для жизни. Для подозрений есть масса причин. Любой присутствующий здесь, говорящий, к примеру, по-французски, по-немецки или по-японски, был бы только рад, если бы вы все оказались на борту «Венеры» в момент ее исчезновения.
— Вы хотите сказать, что «Венера»… — начал я.
— Была взорвана преднамеренно? Нет. Но сдается мне, ваши друзья не погибли.
— Пит, это противоречит всякой логике, — возразил я. — Мы собрались помянуть их — разве ты не заметил?
— Гм… — Пит нервозно огляделся и заговорил вновь, приглушенным голосом: — Язык мой — враг мой. Послушайте, мне не следовало заводить этот разговор, но раз уж так вышло, я доведу мысль до конца и забуду, о чем говорил. Идет?
— Идет, — согласилась Джослин, а я согласно кивнул.
— Тогда слушайте: случай с «Венерой» не единственный. За последний десяток лет произошло не менее тридцати подобных случаев. «Аргумент», надежный корабль, пропал, двигаясь по хорошо известному курсу, выверенному заранее. На его борту находился ряд высококвалифицированных специалистов. Есть доказательства — скажем, вполне очевидные, — позволяющие предположить, что все эти люди оказались на одном корабле не случайно: кто-то намеренно свел их вместе. Корабль исчез. Не удалось обнаружить никаких обломков, ничего, что объясняло бы его гибель. Корабль попал в список судов, пропавших без вести со всем экипажем и пассажирами, и дело на этом замяли.
Пит помолчал минуту и вновь заговорил, жестикулируя рукой с зажатым стаканом:
— Иногда у меня создается странное впечатление, что некто обосновался на отдаленной планетке и теперь нуждается в опытных специалистах. И потому похищает лучшие мозги.
— Вы шутите? — изумился я. — Это безумие!
— Может быть, — подтвердил Пит. — А теперь забудь все, что я сказал, — терпеть не могу выкручиваться и отрицать, что такая мысль когда-либо приходила мне в голову. — Он отпил из стакана.
Я застыл, слишком изумленный его словами, чтобы ответить. Но Джослин не собиралась менять тему.
— Питер, если вы так уверены в этом, почему же не организовали поисковую экспедицию?
— Джослин, не надо… — Пит заметил выражение на лице Джослин и вздохнул. — О, этот взгляд мне знаком. Сдаюсь. По-моему, я зашел слишком далеко, чтобы так просто оборвать разговор. Причин было несколько: во-первых, у меня нет никаких доказательств. Во-вторых, я боюсь дарить обманчивую надежду тысячам людей — родственникам и друзьям тех, кто пропал вместе с кораблями. Зачастую корабли и в самом деле пропадают с пассажирами. Можно ли поступить более жестоко, нежели заставить людей поверить, что их близкие еще живы? В-третьих, Галактика действительно безгранична. Мы летаем среди звезд меньше ста лет, но не успели обследовать и десятой части звездных систем на расстоянии сотни световых лет от Земли. В-четвертых, рано или поздно мы обязательно наткнемся на тех, кто крадет наши корабли, — в следующем году или в следующем тысячелетии. Мы найдем их — если будем продолжать поиск пригодных для жизни планет. Если кто-нибудь вроде офицеров разведывательной службы оторвется от земли и пустится на поиски. На правительственных заседаниях тратится уйма времени на обсуждение вопросов разведки. Начальство без конца ворчит по этому поводу. Так что оставим в покое наш разговор и поболтаем о погоде. Дождь еще не кончился?
— И не кончится еще лет пятьдесят, — отозвался я. — Мы все поняли.
Пробормотав нечто вроде слов прощания, мы затерялись в толпе гостей. Я пробирался между людьми, действуя почти машинально.
Моя голова грозила лопнуть от царящей в ней неразберихи. Прежде я никогда не уделял политике особого внимания. У меня не возникало и мысли, что кто-то может быть недоволен разведывательной службой, а тем более пытается уничтожить ее. И над всем этим хаосом то и дело всплывала дикая мысль — все люди, которых мы считаем погибшими, могут быть еще живы… Я понимал, почему Пит не стал подробнее излагать свою теорию. Мы с Питом были знакомы всю жизнь; но даже при таких обстоятельствах и при том, что Пит перебрал, он не решился намекать мне об этом. Каким же образом он мог бы вести такие разговоры в присутствии незнакомых людей?
А потом, все эти слухи, что разведывательная служба погибла еще при рождении… Нам еще только предстояло отправить на разведку первый корабль. Нас, курсантов первого выпуска, отделял от завершения учебы месяц, когда исчезла «Венера». Я полагал, что случившееся заставит нас снизить темпы подготовки к первому полету, но сможет ли оно остановить нас?
Благодаря всем этим тревогам вечер получился слишком мрачным даже для поминок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105