Твой разум искал его и нашел, и он ответил на зов. Среди Охранителей Земли такая сила встречается часто. И раз у тебя она есть, я еще больше подозреваю, что тебе предназначено защищать каких-то животных.
— Не камни? — поддразнила Аверан. Но Биннесман еще не закончил. Он произнес сурово:
— Это не малое дело. У каждого Охранителя Земли свои обязанности, и все они равно важны. В соответствии со своим призванием каждый Охранитель имеет особые силы. Я никогда не умел вызывать животных. И знаю об этом искусстве только понаслышке. Ты же в нем весьма сильна. С оленем — это была проверка, и ты вызвала его с первого раза.
— Оленя трудно вызывать?
— Чем сложнее интеллект, чем выше разум, тем труднее вызвать его обладателя. Потерпи ты неудачу с оленем, я заставил бы тебя вызвать мышь или жука.
— Значит, оленя вызвать труднее, чем мышь, а человека — труднее, чем оленя?
— С человеком могут справиться только величайшие из вызывателей.
— А мертвых вызывать можно?
Она подумала о Бранде, Роланде и своей матери.
— Можно, — сказал Биннесман. — С живым существом ничто не сравнится. Мертвых вызывать гораздо легче. Это даже я могу.
— Правда?
— А кто, по-твоему, вызвал в Лонгмоте дух Эрдена Геборена?
Он ткнул себя в грудь.
Аверан удивилась. Вызывание казалось ей чудом.
— А может вызываемый отказаться прийти?
— Да, — сказал Биннесман. — Этот олень, например, считает, что пришел сюда по собственному желанию. Но он мог и отказаться.
Аверан погладила оленя по морде и улыбнулась ему.
Биннесман придвинулся ближе.
— Теперь, — сказал он тихо, — загляни ему в глаза. Вглядись как следует и расскажи мне, что ты видишь.
Аверан почесала оленя под подбородком. Ей и не снилось, что она сможет когда-нибудь подойти к дикому животному так близко и что оно будет вести себя при этом, как ручное. Хотя Бранд говорил когда-то, что даже грааки ведут себя с ней, как домашние котята.
Она всмотрелась в темно-коричневые глаза оленя, заглянула глубже. И учуяла запах людей — шерстяных плащей, конского пота, доспехов, кислую вонь человеческой плоти. Олень как будто тоже учуял его заново, стройные ноги его дрогнули. Он вспомнил давнюю охоту — лай собак, конных лучников, гнавшихся за ним. И слегка отпрянул от девочки.
— Страх, — сказала Аверан. — Он ужасно боится. Слишком много людей нынче в лесу, скачут на лошадях Властители Рун. Из-за этого он все время настороже.
Она отпустила оленя. Тот сделал шесть больших прыжков, остановился на опушке, высоко вскинул голову и застыл так на мгновение. Потом отошел чуть глубже в лес и начал щипать траву.
— Очень хорошо, — сказал Биннесман. — Такой силы, как у тебя, мне никогда не достичь. И вызывать зверей я не могу и в людские души не могу заглядывать. Всегда приходится разговаривать с ними.
— Но… вы так смотрели на меня, когда мы встретились! Я была уверена, что вы читаете все мои мысли.
— Ах, это! Чтобы прочесть мысли ребенка, такому старику, как я, уже не нужны Силы Земли, — сказал Биннесман. — А вот мой наставник имел эти силы и пользовался ими постоянно. Заглядывал в разум птиц и кроликов, чтобы узнать, кто прошел по этой тропе до него и не идет ли кто следом…
К этому времени сумерки сгустились окончательно. На землю пала ночь. Доносившийся с полей сладкий аромат сухих трав смешивался с запахами ольховой коры и опавших листьев. В холмах ворковали дикие голуби.
Биннесман и Аверан уселись на траву. На черной равнине россыпью бриллиантов горели лагерные костры, а на Манганской скале мерцали призрачные синие огоньки.

КНИГА ВТОРАЯ
ДЕНЬ МАГОВ
Месяц Листопада
(День третий)
ГЛАВА 39
АСГАРОТ

Нашмир — только тень Единого Истинного Мира.
Ты — лишь воспоминание о Светлых.
Отрывок из «Саги о Сотворении»

Эрин и Селинор весь день ехали без происшествий. Из-за того что пришлось объезжать Белдинук, они едва ползли, ибо даже сильным лошадям нелегко преодолевать крутые тропы и каменистые русла рек. К ночи южная граница Белдинука осталась позади, а впереди раскинулись равнины Флидса. Но прибавить ходу им не удалось, поскольку уже стемнело, сгустились тучи и близилась гроза.
Они остановились в придорожном постоялом дворе и впервые за день как следует поели — им подали блюдо тушеных с розмарином скворцов и ржаной хлеб. В придачу они получили лук и пастернак, вареные в масле с медом.
После обеда они отправились в постель и заключили друг друга в объятия. Селинор крепко прижимал к себе Эрин, и это ее удивляло. Ей еще не приходилось спать в мужских объятьях. И хотя это было приятно, но спокойно уснуть она не могла. И все думала, сколько же ночей должны проспать вместе мужчина и женщина, чтобы привыкнуть к такому неудобству.
Селинору не давало уснуть беспокойство, и Эрин тоже.
— Уже завтра, — прошептал он.
Эрин поняла, что он имеет в виду. Завтра ближе к вечеру они уже будут в Южном Кроутене. Встретятся с его отцом и попытаются понять, как далеко зашло безумие.
— Обещай, что не будешь действовать сгоряча, — попросил Селинор. — Мой отец всегда был хорошим человеком. И в детстве очень меня любил. Если он сошел с ума, позволь мне самому с ним разобраться.
Она знала, о чем идет речь. Селинор рассказывал, что его дед сошел с ума и его держали взаперти, пока он не умер от старости. Это было, вполне возможно, родовое проклятие. И Селинор обещал отцу, что буде с тем случится подобное, он поступит с ним так же, как поступили с дедом. Да уж, Селинору не позавидуешь.
— Ладно, — уступила она. — Только будь осторожен. У некоторых людей безумие заметно по глазам. А у некоторых — нет. Твой отец опасен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144