— Хм, — сказал Биннесман, — с этим согласились бы многие мудрецы, но я бы не стал утверждать категорически, что она или путешествие, или место назначения. Жизнь может быть и тем, и другим.
— Так что же мне надо делать, чтобы стать чародейкой? — спросила Аверан.
— В действительности это простое дело, — ответил Биннесман, — хотя мы вечно представляем его более трудным, чем оно есть: мы получаем силу через служение. Я служу Земле, и в ответ она служит мне.
— Как будто и впрямь легко, — сказала Аверан.
— Легко? — переспросил Биннесман. — Для большинства это вовсе невозможно, а для тех, кто вообще умеет это — чрезвычайно трудно. Вот почему на свете так мало чародеев. Но для тебя оно и вправду может оказаться легким. Потому-то на ладонях твоих и появились зеленые листья, и корешки проросли в одежде, и силы ты получила, которыми другим никогда не овладеть.
— Но что я сделала для Земли? — спросила Аверан.
— Понятия не имею, — сказал Биннесман. — Ты заботилась о грааках. Может, это было служением? А еще ты бросилась на помощь моему вильде, когда оно падало с неба.
Но ни то ни другое не показалось Аверан заслуживающим награды.
— Позволь спросить, случалось ли тебе видеть что-то дурное в делах Земли и пыталась ли ты это исправить? Аверан кивнула.
— Как это произошло в первый раз? — спросил Биннесман.
— Я была еще маленькой…
— Сколько лет тебе было?
— Не помню… два, три года?
— Продолжай.
— Мама взяла меня на реку, чтобы я помогла ей стирать, и там я увидела куст. Не знаю, как это растение называется. Больше я нигде его не встречала. И на этом кусте было полно гадких, жирных зеленых гусениц, они поедали листья. Я их убила.
— Всех?
— Всех, каких нашла. Почти всех успела убить в первый день, пока мама не отвела меня домой. А назавтра вернулась и убила оставшихся.
— И как поживал с тех пор твой куст?
— Спасибо, замечательно, — сказала Аверан. — Вырос большой, и когда на нем созрели красные ягоды, я их посадила. Теперь вокруг Башни Хаберд растет не один такой куст.
— Я думаю, что тем самым, — сказал Биннесман, — ты хорошо послужила Земле. А теперь расскажи про опустошителей. Что ты видишь, когда смотришь на них?
— Тоже вижу… что-то дурное, — сказала Аверан. — Когда они спустились с гор к Башне Хаберд, когда земля задрожала под их ногами и тучи гри заслонили солнце… это было дурно. Не должно быть такого.
— Тебе хотелось их убить? — спросил Биннесман.
— Я понимала, что они убьют Бранда и всех, кого я только знаю. Но их убивать я не хотела. Я хотела только, чтобы они убрались обратно, туда, откуда пришли.
— Я думаю, — сказал Биннесман, — что твоим уделом может стать именно это — помочь отправить их обратно. Возможно, это уже твоя судьба и от нее не уйти.
Аверан вздрогнула.
— Но я всего лишь маленькая девочка.
— Имеющая неестественное пристрастие к мозгу опустошителей, — возразил Биннесман, — и могущая стать Охранительницей Земли.
— А что это значит — быть Охранительницей Земли?
— Ты станешь ее защитницей. Твоим занятием будет поддержание жизни, защита и помощь всему маленькому и беспомощному на Земле.
— Такому, как мыши и ростки? — спросила Аверан.
— И люди, — отвечал Биннесман.
— Вот уж не думала, что люди маленькие и беспомощные, — сказала Аверан.
— Детям они, конечно, такими не кажутся, — кивнул Биннесман. — Но ты видела опустошителей и можешь теперь понять. Было время, много веков назад, когда люди жили общинами и постоянно бегали от опустошителей. Жили в лесах, пугливые, как олени, вечно прятались и дрожали от страха. Мы и сейчас испытываем ужас перед ними, и нам по-прежнему легче убегать, чем сражаться.
Но в свое время люди нашли в земле руду и научились делать оружие, строить крепости и объединять свои силы для войны. Кровяной металл и дары сделали нас равными любому хищнику, подняли нас до положения Лордов Верхнего Мира.
Поэтому, когда ты смотришь на Властителя Рун, тебе кажется, что никого нет на свете столь же могущественного, столь же непобедимого, как человек. Но это весьма далеко от правды.
Аверан, задумавшись, некоторое время молчала.
— Когда вы узнали, что человечеству грозит опасность? Биннесман погладил бороду.
— О том, что темные времена будут длиться не один век, я узнал только сейчас. Многие тысячи лет человечество не нуждалось в защитниках, не нуждалось в помощи Охранителей Земли.
Но впервые я понял, что близятся темные времена, когда услышал, что Земля шепчет мое имя, когда вдруг ощутил потребность защищать и взращивать человечество. Однако насколько темны будут эти времена, я сообразил, только увидев руины Карриса.
— Значит, это так бывает? — спросила Аверан. — Вы слышите зов Земли? И понимаете, что надо делать?
— Это не тот зов, который может услышать ухо человека, — сказал Биннесман. — Внезапное содрогание, знание, вдруг являющееся тебе из глубин души. Ты вдруг просто понимаешь все — и для чего ты живешь, и чем ты связан с Землей, и что ты должен делать.
Чародей не мог скрыть охвативших его чувств. Должно быть, то мгновение, когда он впервые осознал свое предназначение, ощутил свою связь с Землей, было воистину необыкновенным. Даже голос у него задрожал…
И Аверан преисполнилась страстным желанием тоже пережить такое.
— Мне кажется, твое призвание — это защита животных. Ты любишь их больше, чем растения или камни. Тебе, конечно, приходилось слышать об Альвине Лягушатнике?
Аверан засмеялась. В детстве она очень любила сказки о похождениях Альвина Лягушатника.
— Так он на самом деле существовал, — сказал Биннесман. — И на самом деле жил в болотах Кэллонби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144