Невдалеке от нее на обочине грелись у костерка какие-то люди — шесть темных фигурок.
При виде Габорна они вскочили на ноги. Все шестеро были необыкновенно маленького роста, почти карлики. И вооружены они были странно — колесными спицами, колунами, серпами и самодельными острогами. Доспехами им служили рабочие кожаные передники. У старшего была седая борода и мохнатые, как гусеницы, черные брови.
— Стойте, — сказал он. — Стойте, где стоите. Тута на деревьях сто лучников сидит. Чуть дернетесь — истыкают стрелами, как ежа.
Беглого взгляда Габорну хватило, чтобы понять, что не все стоявшие перед ним «воины» были взрослыми. В основном, мальчики-подростки — братья, судя по лицам. И все ростом с карлика, как и отец. Такие же, как он, кудрявые, с одинаковыми носами картошкой. Видеть им мешал свет собственного костра, и угроза казалась смехотворной.
— Сто лучников? — переспросил Габорн, когда спутники догнали его и остановились позади. — Чтобы превратить своего короля в подушечку для булавок, вам хватило бы и половины.
Он подал коня к костру.
Все шестеро упали на колени и со страхом уставились на господ.
— Мы видели, как ваша светлость скакали нынче утром на юг! — крикнул один из них. — Боялись, что разбойники нагрянут. Тут ведь наш дом, и все такое.
— А еще мы слышали, как земля гремела, и тучу видели над Каррисом! — добавил другой.
— Правда? — спросил третий. — Вы Король Земли?
И все выжидающе уставились на Габорна.
«Король ли я Земли? — подумал он. — И как мне теперь отвечать на этот вопрос?»
Он знал, чего они хотят. Шесть коротышек без всяких даров встали тут, преграждая дорогу Неодолимым Радж Ахтена. О такой глупости — или доблести — он еще не слыхал. Они хотят, чтобы он их защитил. Чтобы он их избрал.
И он сделал бы это, если б мог. Он много размышлял о том, что же он ценит в людях. Хроно его говорил, что Габорн ценит людей проницательных, в то время как многие предпочитают сильных и хитрых.
Но сейчас Габорн понял, что больше всего ценит тех, кто умеет любить и живет честно. Людей с чистой совестью, решительных, людей, которые не боятся выступить против тьмы, даже не имея надежды победить. Он чувствовал, что для него честь — находиться в обществе этих простых, но сильных духом крестьян.
— Я не Король Земли, — признался Габорн. — И не могу вас избрать.
Лица их в темноте были ему не видны, но мальчишки не смогли бы скрыть свое разочарование, даже если бы хотели. Все они тяжко вздохнули и как будто стали еще ниже ростом.
— Ну и ладно, — сказал их отец, поразмыслив, — пускай не Король Земли, но вы — наш король. Добро пожаловать в Балингтон, милорд!
— Благодарю вас, — сказал Габорн.
И послал коня вперед, во тьму под кронами буков. Друзья его тронулись следом. У костра за спиной царило молчание.
Ночь становилась все холодней. При дыхании из ноздрей вырывались облачка пара.
Габорн вдруг заметил, что ему трудно дышать, и испугался, что может расплакаться.
Проскакав по дороге еще милю до того места, где холмы сливались в один, он остановил коня и подождал остальных. Больше он не мог терпеть.
— Мне пора, — сказал Габорн. — Я должен поговорить с Землей.
— Так скоро? — спросил Биннесман. — Стоит ли? Земля отняла у вас силу всего два часа назад. И вряд ли она сейчас даст вам положительный ответ.
— Стоит, — сказал Габорн.
На некоторых обрядах, проводимых чародеями, нельзя присутствовать обычным людям. Габорн оглядел своих спутников.
— Джурим, присмотрите за лошадьми. Эрин, Селинор, оставайтесь с ним. Остальные пойдут со мной.
Он спешился. С юга нанесло облаков, в небе горели лишь редкие звезды.
Иом соскочила с коня и нерешительно взяла его за руку:
— Ты вправду хочешь, чтобы я была там с тобой?
— Да, — сказал Габорн. — Хочу.
Биннесман, прихватив посох, пошел вперед, за ним вильде. Он повел их узким ущельем, следуя каменистой тропой, проложенной козами.
— Тот, кто идет к Силам, — заговорил чародей, когда они поднимались по тропе, — кто ищет дара, должен пребывать в надлежащем состоянии разума. Просто желать благословения мало. Сердце должно быть чистым, а намерение — непреклонным. Забудьте на время гнев на Радж Ахтена, страх будущего и эгоистичные желания.
— Я постараюсь, — сказал Габорн. — И Земля, и я — мы хотим одного и того же. Хотим спасти мой народ.
— Сумей вы полностью очистить свои желания, — сказал Биннесман, — вы стали бы самым могущественным чародеем, какого только видел мир. Вы понимали бы нужды Земли и были бы совершенным орудием их удовлетворения. Ее защищающая сила передавалась бы вам без всякого труда. Но вы не раз пренебрегли ее нуждами. Она приказала вам спасти семена человечества, вы же стремитесь спасти всех — даже таких, как Радж Ахтен, хотя и знаете, что они недостойны.
— Я очень сожалею об этом! — прошептал Габорн. Но про себя он и сейчас думал: «Кто достоин жить? Даже если силы ко мне вернутся, кто я такой, чтобы это решать?»
— Второй ваш проступок еще тяжелее первого. Вам дана была способность предупреждать Избранных об опасности. А вы ее исказили, попытавшись превратить силу защиты в оружие.
— Но Радж Ахтен напал на моих людей, — возразил Габорн.
— Вам не следовало избирать этого человека, — сказал Биннесман, — независимо от того, какой великой казалась в том нужда. Я предупреждал вас. Но уж коли вы его избрали, нельзя было обращать против него вашу силу. То, что вы сделали, является самым настоящим осквернением.
— И надежды нет? — спросил Габорн. — Вы это хотите сказать?
Биннесман обернулся, блеснув глазами, в которых отражался звездный свет, воткнул посох в землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144