Оглянулся на Сизова, столбом стоявшего рядом, потрясенного случившимся.
- Я его... не толкал, - с трудом выговорил Сизов.
- Как же это?!
- Я до него не дотрагивался...
- Он сам! - выкрикнул кто-то за их спинами.
Они оба разом оглянулись. Теперь Ивакин узнал этого человека районный заготовитель пушнины по фамилии Толмач. В руке у него был пистолет, тот самый, с длинным тонким стволом.
Не размахиваясь, как-то небрежно, Толмач бросил пистолет в бункер и повторил спокойнее:
- Он сам упал. Оступился.
- Нет, ты стрелял, я видел! - закричал Ивакин.
- А я скажу, что это ты, - осклабился Толмач.
- Откуда у меня пистолет?
Они спорили громко, в голос, чтобы перекричать грохот бункера.
- А у меня откуда? Это оружие прокурора. Я просто рассматривал его, а ты толкнул, и пистолет выстрелил. Годится такая версия?
- Но я же видел: ты целился в Плонского.
- А кто еще видел?
- Ах ты, гад!..
Ивакин метнулся к Толмачу, но тот отстранился, отошел в сторону.
- Отойдем от бункера, а то еще кто-нибудь свалится.
- Но я видел!..
- Ничего ты не видел. Если на то пошло, то целился я не в Плонского, а вот в него. - Толмач ткнул пальцем в сторону Сизова.
- Почему?
- Плонский приказал. Велел убрать
- Как это убрать? Зачем?
- Вам лучше знать, что вы с ним не поделили.
- Да?
- Да.
Ивакин покосился на Сизова, все еще неподвижно стоявшего в напряженной позе, и по глазам его понял, что тот верит.
Сам он поверить в такое не мог. Казалось бы, как не верить? В последнее время столько говорят и пишут про разборки и заказные убийства. Думалось: все это происходит где-то, не рядом. Но проклятые деньги - всюду проклятые.
- Врешь ты, - неуверенно сказал Ивакин.
- Чего мне врать?.. Так что для всех нас будет лучше, если он сам...
Подъехал самосвал. Приоткрыв дверцу, шофер заорал на них:
- А ну отойди! Дай развернуться!
- Глуши! - крикнул ему Толмач. - Прокурор в бункер сорвался.
Мотор самосвала мгновенно заглох. Шофер спрыгнул на землю, спросил:
- Как сорвался?
- Оступился. Вот при нас. Мы все свидетели.
Сизов с Ивакиным переглянулись и промолчали.
- А где он? - спросил шофер, заглядывая в бункер.
Толмач что-то ответил, но за грохотом никто его не услышал. Он повторил, закашлялся от крика и матерно выругался.
- Выключи ты эту молотилку! Знаешь как?
- Знаю.
Шофер кинулся к закрытой двери корпуса, скрылся за ней, и почти сразу наступила тишина. Все трое застыли, прислушиваясь, вглядываясь в неподвижное каменное крошево на дне бункера. Ничего не увидели и не услышали. После долгого грохота тишина и неподвижность казались поистине мертвыми.
Как-то сразу набежали люди. То не было никого, а то объявились и электрик, отвечающий за рубильники, и экскаваторщик из карьера, и еще кто-то, неизвестно что делавший на неработающем комбинате. И участковый Грысин прибежал, бросив охрану машины, засуетился, закомандовал:
- Не подходить! Ничего не трогать!..
Заглянул в бункер, над которым еще не осела пыль.
- Раскопать надо. Может, живой?
- Да его и по частям не соберешь, - спокойно возразил шофер.
Грысин и сам знал это. Он достал блокнот, начал одного за другим опрашивать присутствующих. Люди равнодушно отнекивались: гибель районного начальника никого особенно не огорчила.
За всех охотно отвечал Толмач: - Сам упал. Заглянул в бункер посмотреть, как он работает, не рассчитал, оступился, сорвался. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел... Присутствующие кивали головами, будто сами видели, что и как произошло.
В конце концов Грысин сообразил, что версия о несчастном случае выгодна и ему тоже, и успокоился.
- Бункер не включать! - распорядился он. Будто у кого-то поднялась бы рука сделать это. Повернулся к Сизову: - А что в том мешке?
Похоже было, что этот вопрос все время занимал его.
- Какое это имеет значение?
- Все имеет значение. Будет расследование - спросят.
- Пойдем посмотрим, - предложил Сизов.
- Нет, трогать ничего нельзя, - подумав, сказал милиционер. - Надо звонить в район, пускай присылают следователей.
Он быстро пошел к комбинату, где в административном корпусе был телефон. Остановился, махнул рукой Толмачу.
- Пойдемте со мной, вы подтвердите.
- А нам что делать? - спросил Ивакин.
- Вы не уходите. Будем акт составлять.
Потоптавшись на месте, Грысин вдруг пошел назад. Подойдя к Сизову, спросил тихо:
- А все-таки, что в мешке?
- Касситерит.
- Почему касситерит? Зачем?
- Так ты же сам сказал, что Плонский велел захватить с собой.
- Касситерит? Что-то ты крутишь.
Вмешался Ивакин.
- Геолог всегда приносит из экспедиции образцы. Плонский захотел их поглядеть. Что удивительного?
- Точно?
- Чего спрашивать? - сказал Сизов. - Развяжи мешок да погляди.
- Я погляжу. Пойду и погляжу...
Собравшиеся рабочие все стояли у бункера, обсуждали случившееся, оглядывались по сторонам, явно жалея, что прибежали сюда, попали в свидетели и теперь не могут уйти домой.
- Пошли посидим где-нибудь, - сказал Сизов. - Ноги не держат.
Они отошли в сторону, туда, где начинался крутой склон, сели на траву и долго молчали. Внизу под ними живописным корытом изгибалась долина, со всех сторон зажатая сопками. На дне городским оазисом лежал поселок: прямая линейка единственной поблескивавшей асфальтом улицы с двумя рядами трехэтажных белых домов. Когда-то горняки радовались своему поселку. Говорили, бывало: "Черта ли в большом городе? То ли дело у нас..." Теперь не говорят. Когда месяцами стали сидеть без зарплаты, поняли, что они в своем красивом поселке - заложники тайги. Ни выжить здесь, ни сбежать отсюда.
- Что будем делать? - спросил Сизов.
- То и будем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59