Мы пропали.
– Может быть, не все еще потеряно, – отозвалась Мария. – Может быть, закон отменят, если мы покажем могилы.
– Еще один, – показал великан в другую сторону. С противоположной от города стороны к путникам приближался галопом еще один всадник. – Будем бороться, если сможем, – добавил он, выступая вперед.
Моркасл бросил на великана сосредоточенный взгляд, вздохнул, нагнулся и вынул из ботинка небольшой кинжал, вытер его о траву и тоже принял боевую стойку, чтобы достойно встретить всадников.
Теперь обоих людей на лошадях было хорошо видно, один двигался несколько быстрее другого. На нем был серый камзол, серый шерстяной плащ и фуражка. Левой рукой он придерживал поводья лошади, а правой сжимал саблю. Конь красиво рассекал высокую траву. Наконец, приблизившись, жандарм дернул за поводья, остановил коня и грациозно спрыгнул на землю. Кожа на его правой аккуратно выбритой щеке была такой красной, будто он обжегся, а глаза подозрительно сверкали, пока он переводил взгляд с Моркасла на Гермоса и Марию. Второй жандарм, у которого была более светлая одежда, тоже спешился.
Маг преклонил одно колено и протянул руку.
– Как приятно, что люди Совета всегда под рукой, когда в них есть нужда, – провозгласил он, вставая.
Жандарм вытянул саблю, и указал ею на Моркасла.
– Что вы – уроды – делаете за пределами Карнавала?
Стараясь сохранить улыбку, Моркасл ответил:
– Мы обнаружили убийство, множество убийств – тела погребены в лесу – и мы собирались позвать вас, чтобы показать могилы. Пойдемте.
Он сделал знак жандармам следовать за ними. Тут жандарм резко ударил Моркасла по ноге, и тот растянулся во весь рост на земле, пачкая в грязи шелковую рубашку. Когда Моркасл попытался подняться, с его губ уже исчезла улыбка. Жандарм подошел к магу и склонился над ним. Острые зубы блеснули из-под приоткрытых губ, когда он коснулся саблей шеи Моркасла.
– И в лесу побывали, да? Степи и болота вам не хватило?
– Эй, Фэссау, у этих уродов довольно испуганный вид, – заметил второй жандарм, помахивая саблей в сторону Гермоса и Марии.
– Послушайте, добрый человек, – просительно проговорил Моркасл. – Мы нашли в лесу целое кладбище могил. Сообщите об этом своему капитану, и он наверняка представит вас к новому званию. А сейчас уберите саблю от моего лица, – потребовал маг, отталкивая клинок.
Фэссау усмехнулся и приставил острие сабли к сердцу Моркасла, прорезая его плащ и рубашку.
– Вы, уроды, болтаетесь за территорией Карнавала, на это есть свои законы. Мы можем убить на месте тебя и великана. Конечно, для женщины у нас найдется другая работа.
Кулачки Марии крепко сжались, она повернулась в ту сторону, откуда слышался голос жандарма, и со всей силы ударила его. Удар застал парня врасплох, он пошатнулся, выронил саблю и упал рядом с магом.
Потрясенный Моркасл смотрел то на Марию, на лице которой играла непроницаемая улыбка, то на офицера, но тут появился другой блестящий клинок: второй жандарм вынул саблю и замахнулся на Марию. Маг успел схватить слепую за руку и потянул к себе, чтобы уберечь от смертоносной стали. Сабля просвистела в воздухе, чуть зацепив плечо женщины. Она вскрикнула и повалилась на Моркасла, который упал сверху первого жандарма.
Неожиданная боль пронзила Моркасла, он зарычал и откатился на землю, освобожденный жандарм бросился за своей саблей. Превозмогая боль в груди, Моркасл кинулся на него, но солдат увернулся и ударил волшебника. Солнечное небо и зеленая трава на мгновение ярко вспыхнули перед глазами волшебника, а потом он упал спиной на землю. Протяжный выдох вырвался из его легких, и мир померк.
В надвигающейся темноте Моркасл еще пытался сопротивляться – он схватил жандарма за ноги, тот попытался вырваться – не получилось, и тогда солдат со всей силы ударил тяжелым башмаком в лицо урода, тот вскрикнул от боли и потерял сознание.
С коротким криком победы Фэссау освободился и попытался схватить свою саблю, но оружие было крепко прижато к земле. Мария наступила на него и стояла, скрестив руки на груди. В каждой руке она держала по кинжалу.
– Ты что, собираешься сражаться со мной, женщина? – язвительно спросил солдат. Он улыбнулся и шагнул к слепой. – Да ты даже не видишь меня…
Рука Марии едва уловимо дернулась, и кинжал прорезал воздух, а потом вошел в левое бедро жандарма. Тот с криком боли осел на землю.
– Левое бедро, – холодно констатировала Мария. – У меня еще есть кинжалы – четыре в сумке и один в руке. Их хватит как раз для второй ноги, обеих рук, головы и сердца.
Сжав зубы, солдат выдернул нож из бедра. На землю хлынула кровь, но жандарм изготовился к броску.
– Значит, хочешь еще? – спросила Мария, играя ножом.
Отдергивая руку, мужчина беспомощно закричал:
– Помогите! Я истекаю кровью! Помогите! Помогите!
– Нет, – просто ответил Гермос, ударяя его по голове. Фэссау закрыл глаза и рухнул на землю. Шаг, и Гермос был уже возле Марии.
– Это я, – сказал он.
– Знаю, – вздохнула слепая, аккуратно укладывая кинжалы в сумку. – А где второй?
– Спит, – ответил Гермос, указывая на второго солдата, который спокойно лежал в траве, – спит. Его позвал Тидхэр.
Со стороны Карнавала раздались крики, и Гермос, повернувшись, увидел небольшую толпу артистов, которые смотрели на них. В нервной улыбке великан обнажил длинные белые зубы.
Как будто разбуженный воплями товарищей, Моркасл заворочался на земле и начал подниматься, держась за ушибленные места. Ему удалось даже слегка поклониться, раздались аплодисменты, потом, скривясь от боли, он повернулся к товарищам по несчастью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86