Их было семь. Ботинки еще не промокли, но ногам сразу же становилось зябко и неприятно. Люди слишком рано поверили в то, что они через час доберутся до базы, где их ждут горячая еда и постели. Размечтались. Всегда нужно готовиться к худшему варианту развития событий. Тогда любой другой исход может показаться удачным.
- Что у тебя стряслось? - лениво спросил у водителя капитан Кондратьев, возглавлявший отряд егерей и оказавшийся в этой группе, которая помимо егерей состояла еще и из пяти десантников, самым старшим по званию. Если, конечно, не брать в расчет пленного, носившего в армии сепаратистов звание полковника.
- Не знаю. Говорил я, что машина старая. Почти двадцать лет... Постоянно что-то летит.
Водитель мог добавить еще и то, что запчастей для такой старой машины достать трудно. В основном их приходится снимать со списанной техники, а состояние этих деталей тоже далеко от идеального. Они очень быстро изнашиваются. Чтобы запастись ими в избытке, наверное, надо совершить налет на музей. Ближайший из них находился в соседней губернии.
В голосе водителя не было ни злости, ни причитаний. Он с грустью стал подумывать о том, что ему, возможно, не удастся своими силами исправить поломку и тогда придется связываться с базой, ждать пока оттуда придет ремонтная мастерская, привезет сломавшуюся деталь или, в худшем случае, возьмет БМП на буксир и поволокет за собой. Это значит, что им еще, как минимум, два-три часа придется побыть на морозе, а у многих и без того зуб на зуб уже попадал не всегда. Они окоченели. Не дай Бог, придется рыть окопы и прочие фортификационные сооружения, чтобы переночевать в относительной безопасности.
Вгрызаться в твердую землю, похожую на ту, что лежит в зонах вечной мерзлоты простыми саперными лопатками, - работа трудная и непроизводительная. Лопатки обязательно вскоре затупятся. Небольшую ямку, дай Бог, выроешь к утру, когда необходимость в укрытиях отпадет. Вот подрывать землю гранатами - более прогрессивный метод. Жаль только, что он очень шумный.
Можно пойти искать селение Юлай-юрт и попроситься на ночлег у местных жителей. Но те пугливы и неприветливы. Услышав, что кто-то бродит за оградой, с хлебом солью встречать на порог не выйдут, а скорее организуют прием при помощи салюта из всех имеющихся в арсенале видов оружия. Обычно в таких домах не обходятся гладкоствольными ружьями, место которым в историческом или краеведческом музее. Припрятывают что-то более существенное.
- Плохо ты за машиной следишь, - у егеря было добродушное лицо, маленький и подвижный, он почему-то напоминал какого-то юркого насекомого, которое все никак не удается прихлопнуть тапком, - у меня дома "Мерседес". Ему тоже двадцать лет. Он меня не подводит.
- Ты, наверное, его холишь и лелеешь, держишь в теплом гараже и в сроки загоняешь в автосалон ТО делать? - егеря не представлялись водителю. Он не знал, как их зовут.
- Конечно. Как же иначе? Я же не хочу застрять на дороге в самый неподходящий момент.
- А в Россию когда пригнали твой "Мерседес"?
Егерь задумался. На лбу у него от трудных размышлений наморщилась кожа, а губы стали шептать какие-то цифры.
- Шесть лет и четыре месяца, - наконец произнес егерь.
- Ну, вот видишь. Всего-то шесть лет и четыре месяца, - с издевкой сказал водитель, - а до этого твой "Мерседес" по чистым и ухоженным автобанам катался. Там он и до пенсионного возраста без проблем дожил бы. Да не до собачьей пенсии, когда год - за шесть, а до человечьей. Представляешь, купил себе машину к совершеннолетию и катайся на ней всю жизнь. Иногда подмажешь там, подделаешь что-то, резину еще поменяешь по сезону. Вот и всех забот, - он сделал небольшую паузу, потом резко продолжил, - а БМП этот эксплуатировали и в хвост и в гриву, не особенно заботясь - сколько она протянет. Она давно уже должна была сдохнуть, как загнанная лошадь. Да ты знаешь, что она в Афгане уже духов молотила, когда ты еще в пеленки писался. Подгузников тогда еще не было. Писался?
- Откуда я помню, - пробурчал егерь.
- Писался, писался. Не увиливай.
- Может быть, но с арифметикой у тебя плохо. Мне двадцать семь. Следовательно, когда эта БМП только вышла за ворота завода, мне уже было семь, а я, извини, пеленок тогда уже не носил - в штанишках бегал.
- В коротких?
- Летом - в коротких, - егерь начинал сердиться.
- Ладно, не обижайся, - сказал водитель, - могу подкинуть интересное занятие. Когда уйдешь на покой - можешь проследить ее боевой путь, - он кивнул на БМП, - поверь мне, узнаешь очень занимательную историю. Если бы она все это время простояла в смазке, законсервированная на складе, тогда, конечно, ты мог бы возмущаться, а так... Да любая машина давно накрылась бы при таких нагрузках.
- Сдаюсь, - примирительно сказал егерь. - Тебе помощь нужна?
- Нет. Сам справлюсь, - сказал водитель.
- Голубев, ты в очередной раз меня убеждаешь в том, что худая голова языку покоя не дает, - сказал капитан Кондратьев своему подчиненному, когда ему надоело, что водитель тратит время не на исправление, а на перепалку с егерем, - не мешай ему. Когда понадобится ломовая лошадь, я тебя позову.
- Так точно. Рад стараться. Разрешите идти, ваше благородие? скороговоркой выпалил Голубев, смешав в своем ответе все пришедшие в голову реплики из устава царской армии.
- Отдыхай.
- Слушаюсь, - он не стал добавлять, хотя и хотел, "и повинуюсь", потому что эти слова были из другой постановки.
- Эй, Верховцев, - послышалось из бронемашины. Из люка высунулся радист. Он только что разговаривал с пилотом "Стрекозы". Топлива у того осталось минут на десять. Он хотел улетать на дозаправку, выяснял, что стряслось внизу и надо ли присылать ему замену, - может, мне сразу запросить помощь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126