На левой, бабьей стороне мелькала простоволосая голова Пар
асковеи-Пятницы. В кучках служащих виднелись красные заплаканные лица.
Старик запасчик стоял на коленях и, откладывая широкие кресты, благочест
иво качал головой, точно он хотел запомнить каждое слово манифеста.
Великая и единственная минута во всей русской истории свершилась… Осво
божденный народ стоял на коленях. Многие плакали навзрыд. По загорелым с
тарым мужицким лицам катились крупные слезы, плакал батюшка о. Сергей, ко
гда начали прикладываться ко кресту, а Мухин закрыл лицо платком и ничег
о больше не видел и не слышал. Груздев старался спрятать свое покрасневш
ее от слез лицо, и только один Палач сурово смотрел на взволнованную и под
авленную величием совершившегося толпу своими красивыми темными глаза
ми.
Солнце ярко светило, обливая смешавшийся кругом аналоя народ густыми зо
лотыми пятнами. Зеленые хоругви качались, высоко поднятые иконы горели н
а солнце своею позолотой, из кадила дьякона синеватою кудрявою струйкой
поднимался быстро таявший в воздухе дымок, и слышно было, как, раскачивая
сь в руке, позванивало оно медными колечками.
Ц Иванычи, господи помилуй идет! Ц вскрикивал Терешка, становясь в голо
ве обратной процессии.
Сейчас после молебна Лука Назарыч отправился в Мурмос. Он даже не зашел в
комнату. С ним рядом сидел красавец Палач. Опять звонко завыл «фалетур», и
бешеная пятерка полетела через мост по мурмосской дороге. Исчезавшее вп
ереди облачко пыли показывало след угнавших вперед загонщиков. За экипа
жем главного управляющего в виде почетного конвоя скакали лесообъездч
ики, погромыхивая своими лядунками. В это время исправник объяснил столп
ившимся около него мужикам, что нужно составлять уставную грамоту, выбир
ать старшину и т. д. Через заводскую плотину валила на площадь густая толп
а раскольников, Ц тронулся весь Кержацкий конец, чтобы послушать, как бу
дет читать царский манифест не поп, а сам исправник.

IX

С отъездом Луки Назарыча весь Ключевской завод вздохнул свободнее, особ
енно господский дом, контора и фабрика. Конечно, волю объявили, Ц отлично
, а все-таки кто его знает… Груздев отвел Петра Елисеича в кабинет и там до
прашивал:
Ц Зачем так скоро угнал Лука-то Назарыч? Даже в горницы не зашел…
Ц Право, не знаю… Вообще он такой недовольный и озлобленный.
Ц Отошла, видно, пора, вот и злится.
Господский дом был переполнен народом. Заводский люд по привычке льнул к
нему, полный недоумения и смутных вопросов. Любопытные заглядывали в ок
на, другие продирались во двор, где на особом положении чинно сидели на де
ревянных скамьях кафтанники, кричные мастера и особенно почтенные стар
ики. Всю лестницу и переднюю заняли лесообъездчики и такие служащие, как
дозорный Самоварник и «сестры», уставщик Корнило и плотинный Евстигней.
Между ними толкался доменный мастер Никитич, который всегда что-нибудь
бормотал, как было и теперь.
Ц Родимые мои, слава тебе, господи… Ну, и народичку понаперло: здорово! Эх,
родимые вы мои…
Заводские служащие дожидались приглашения в конторе и пришли в господс
кий дом двумя партиями: сначала пришли Подседельниковы, а за ними Чебако
ва родня. Мужики снимали шляпы и шапки, а Никитич как-то по-бабьи причитал:
«Благодетели, родимые… Ефиму Андреичу нижайшее… Ах, голубь ты наш сизокр
ылый…» Служащие кланялись и степенно проходили в «горницы», где их встре
чал Петр Елисеич. Эти две фамилии заводских служащих враждовали между со
бой с испокон веку и теперь сошлись вместе в полном своем составе, кажетс
я, еще в первый раз. Во главе фамилии Чебаковых стояли меднорудянский над
зиратель старичок Ефим Андреич и Палач, а во главе Подседельниковых Ц з
аводский надзиратель Ястребок; первые с испокон веку обращались, главны
м образом, около медного рудника Крутяша, а вторые на фабрике и в заводско
й конторе, хотя и встречались перебежчики. Были служащие, как фельдшер Хи
тров или учитель Агап Горбатый, которые не принадлежали ни к той, ни к друг
ой партии: фельдшер приехал из Мурмоса, а учитель вышел из мочеган. Все они
были крепостные.
Отдельно держались приезжие, как своего рода заводская аристократия, Ов
сянников, Груздев, исправник, старик Основа и о. Сергей. К ним присоединили
сь потом Ефим Андреич и Ястребок. Основа, плечистый и широкий в кости стар
ик, держал себя совершенно свободно, как свой человек. Он степенно разгла
живал свою седую, окладистую бороду и вполголоса разговаривал больше с Г
руздевым. В своем раскольничьем полукафтане, с подстриженными в скобку в
олосами, Основа резко выделялся из остальных гостей.
Ц Ну, господа, теперь можно и выпить, Ц предлагал Мухин, стараясь занима
ть своих гостей.
Ц Тот не добрый человек, хто не пье горилки, Ц поддерживал его отдыхавш
ий после молебна исправник.
Домнушка, Катря и казачок Тишка выбивались из сил: нужно было приготовит
ь два стола для панов, а там еще стол в сарайной для дозорных, плотинного, у
ставщиков и кафтанников и самый большой стол для лесообъездчиков и маст
еров во дворе. После первых рюмок на Домнушку посыпался целый ряд непрош
енных любезностей, так что она отбивалась даже ногами, особенно когда пр
обегала через крыльцо мимо лесообъездчиков.
Больше всех надоедал Домнушке гонявшийся за ней по пятам Вася Груздев, к
оторый толкал ее в спину, щипал и все старался подставить ногу, когда она т
ащила какую-нибудь посуду. Этот «пристанской разбойник», как окрестила
его прислуга, вообще всем надоел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23