Пень
ковка славилась как самое отчаянное место, поставлявшее заводских коню
хов, поденщиц на фабрику и рабочих в рудник. Через Пеньковку шла дорога на
пристань Самосадку, которая была уже по ту сторону Урала. До нее считалос
ь от Ключевского завода верст двадцать, хотя версты и мерили заводские п
риказчики. По дороге в Самосадку особенно сильное движение происходило
зимой, когда на пристань везли «металл», а с пристани и из дальних куреней
уголь и дрова.
Отдельно от всех других построек стояла заимка старика Основы, приткнув
шись на правом берегу р. Березайки, почти напротив Крутяша. Основа был кер
жак и слыл за богатого человека. Он первый расчистил лес под пашню и завел
пчел; занимался он, главным образом, рыболовством на озерах, хотя эти озер
а и сдавались крупным арендаторам, так что население лишено было права п
ользоваться рыбой. Заимка Основы являлась каким-то таинственным местом
, про которое ходило много рассказов. Старик жил крепко и редко куда показ
ывался, а попасть к нему на заимку было трудно, Ц ее сторожила целая стая
злющих собак.

VII

Последняя крепостная ночь над Ключевским заводом миновала.
Рано утром, еще совсем «на брезгу», по дороге с пристани Самосадки, с насто
ящими валдайскими колокольчиками под дугой, в Ключевской завод весело п
одкатил новенький троечный экипаж с поднятым кожаным верхом. По звону ко
локольчиков все знали, что едет Самойло Евтихыч, первый заводский богате
й, проживавший на Самосадке, Ц он был из самосадских «долгоспинников» и
приходился Мухину какою-то дальнею родней. Из разбогатевших подрядчико
в Самойло Евтихыч Груздев на Мурмосских заводах представлял своею особ
ой громадную силу: он отправлял заводский караван по р. Каменке, он владел
десятком лавок с красным товаром, и, главное, он содержал кабаки по всем за
водам. Обыкновенно Груздев останавливался на заимке у старика Основы, но
теперь его запыхавшаяся тройка в наборной сбруе подъехала прямо к госпо
дскому дому. С козел не торопясь слез здоровенный мужик Матвей Гущин, пер
вый борец по заводам, ездивший с Груздевым в качестве «обережного».
Из экипажа сам Груздев выскочил очень легко для своих пятидесяти лет и в
осьми пудов веса. Он схватил за плечо спавшего Антипа и начал его трясти.

Ц Разе так караулят господские дома, старый черт? Ц кричал он, довольны
й, что испугал старика.
Ц Лука Назарыч здесь… Ц едва мог проговорить Антип, напрасно стараясь
освободиться из медвежьей лапы Груздева. Ц Он в дому, а гости в сарайной.

Это известие заставило Груздева утихнуть. Он по старой мужицкой привычк
е провел всею ладонью по своему широкому бородатому лицу с плутоватыми т
емными глазками, тряхнул головой и весело подумал: «А мы чем хуже других?»
С заводскою администрацией Груздев сильно дружил и с управителями был з
а панибрата, но Луки Назарыча побаивался старым рабьим страхом. В другое
время он не посмел бы въехать во двор господского дома и разбудить «само
го», но теперь было все равно: сегодня Лука Назарыч велик, а завтра неизвес
тно, что будет.
Ц Отворяй ворота, старый черт! Ц крикнул Груздев сторожу и сладко потян
улся.
Одет был Груздев на господскую руку: верхнее «французское» пальто из син
его драпа, под французским пальто суконный черный сюртук, под сюртуком ж
илет и крахмальная сорочка, на голове мягкая дорожная шляпа, Ц одним сло
вом, все форменно.
Ц Эй, Васюк, вставай! Ц будил Груздев мальчика лет десяти, который спал н
а подушках в экипаже счастливым детским сном. Ц Пора, брат, а то я уеду оди
н…
Эта угроза заставила подняться черноволосую головку с заспанными крас
ивыми глазами. Груздев вынул ребенка из экипажа, как перышко, и на руках по
нес в сарайную. Топанье лошадиных ног и усталое позвякиванье колокольчи
ков заставило выглянуть из кухни Домнушку и кучера Семку.
Ц Эку рань принесло гостей!.. Ц ворчала Домнушка, зевая и крестя рот.
Ц Ехал бы на заимку к Основе, требушина этакая! Ц ругался Семка, соображ
ая, что нужно идти принимать лошадей.
Ц Нет, Самойло Евтихыч славный… Ц сонно проговорила Домнушка и, встрях
нувшись, как курица, принялась за свою работу: квашня поспела, надо печку т
опить, потом коров отпустить в пасево, а там пора «хлеб творить», «мягки
Мягки Ц пир
оги, калачи.
катать» и к завтраку какую-нибудь постряпеньку Луке Назарычу нала
живать.
Разбитная была бабенка, увертливая, как говорил Антип, и успевала управл
яться одна со всем хозяйством. Горничная Катря спала в комнате барышни и
благодаря этому являлась в кухню часам к семи, когда и самовар готов, и печ
ка дотапливается, и скатанные хлебы «доходят» в деревянных чашках на пол
ках. Теперь Домнушка ругнула сонулю-хохлушку и принялась за работу одна.

Появление Груздева в сарайной разбудило первым исправника, который кре
пко обругал раннего гостя, перевернулся на другой бок, попытался было за
снуть, но сон был «переломлен», и ничего не оставалось, как подняться и еще
раз обругать долгоспинника.
Ц Куда торопишься ни свет ни заря? Ц обрушился на Груздева старик, охая
от застарелых ревматизмов. Ц Не беспокойся: твое и без того не уйдет.
Ц Кто рано встает, тому бог подает, Иван Семеныч, Ц отшучивался Груздев,
укладывая спавшего на руках мальчика на полу в уголку, где кучер разложи
л дорожные подушки. Ц Можно один-то день и не поспать: не много таких дней
насчитаешь. А я, между прочим, Домнушке наказал самоварчик наставить… Во
т оно сон-то как рукой и снимет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23