Как назло, дети, которым родители нанимали репетитора, жили в самых разных концах города, и я тупо тряслась в переполненных вагонах метро, совершая рейс “Кузьминки” - “Речной вокзал” - “Щелковская”.
Некоторые из моих коллег быстро находили очень удобные уроки, подбирали детей, живущих возле своего дома, и просто перебегали из подъезда в подъезд, но мне это не удалось ни разу. Если появлялись новые ученики, то один обязательно жил на “ВДНХ”, а другой на “Молодежной”. До сих пор мне снится кошмар: поднимаюсь, еле дыша, на пятый этаж - отчего-то все мои дети жили в домах без лифта, - под самой крышей звоню в дверь. Она распахивается, на пороге появляется Дима Гусев, чудный мальчик, но жуткий лентяй, вечно переставлявший перед приходом “француженки” стрелки часов на десять минут вперед.
- Даша? - удивляется он.
Вот еще одна странность, через месяц после знакомства со мной все ученики мигом забывали мое отчество и начинали звать меня по имени.
- Ты мне не рад? - улыбаюсь я. - Думай о том, что через час я уйду.
- Да нет, - бормочет мальчик, - просто у меня урок в пятницу, а сегодня четверг, вам к Теме надо.
Я выхожу на лестничную клетку, прижимаюсь лбом к оконному стеклу и чувствую, как по щекам текут слезы. Господи, Дима живет у метро “Войковская”, а Тема в Ясеневе, мне ни за что не успеть добраться до места вовремя, следовательно, денег за урок не будет.
До сих пор, если меня домашние вытаскивают ни свет ни заря из постели, первой в полупроснувшемся мозгу появляется паническая мысль: опоздала на работу! И только через пару секунд, когда глаза видят потолок спальни в Ложкине, приходит радостное озарение: с репетиторством покончено навсегда.
Теперь понимаете, почему сегодня, когда Маня ворвалась ко мне в спальню с воплем:
"Немедленно вставай”, - я в ужасе села и принялась нащупывать халат. Но потом откинулась назад на подушку и пробормотала:
- Что случилось? У нас пожар?
- Нет, - ответила Маня.
- Тогда посплю еще часок, восьми нет. Если хочешь взять какие-то вещи у меня в ванной, забирай бога ради, а я полежу спокойно.
- Родя умер, - сказала Маруська. Я вяло раскрыла глаза.
- Совершенно неудивительно, он выпил безумное количество мартини. Впервые я видела Родиона пьяным, а похмелье у таких людей очень тяжелое, организм не привык к спиртному. Хотя вчера он ездил на работу.
- Родя умер, - повторила Маня, - упал на нож.
Я чуть не скатилась с кровати.
- Марья! Ты шутишь!
- Муся, - укоризненно произнесла девочка, - даже первого апреля мне не пришла бы в голову подобная шуточка. Неля пошла в туалет ночью и увидела мужа в библиотеке, он упал на кинжал, похоже, несчастье случилось вечером, как только все легли спать.
Я схватила джинсы, футболку и понеслась на окраину Ложкина, не обращая внимания на недовольный лай местных собак.
В просторном холле, где совсем недавно висели разноцветные шарики и бродили подвыпившие гости, стоял густой запах валокордина. Незнакомая мне женщина в белом халате вынырнула из коридора, неся блюдечко, на котором горкой громоздились пустые ампулы.
- Родя жив, - обрадовалась я. Медичка подняла лучистые карие глаза:
- Кто?
- Родион, хозяин дома.
- Мы приехали уже после того, как труп увезли, - пояснила медсестра.
- А уколы кому делали? - глупо спросила я. - Вон сколько ампул!
- Жене плохо.
- Неле?
- Наверное, - пожала плечами женщина, - поговорите с доктором, мое дело шприц воткнуть, все вопросы к Владиславу Михайловичу.
Но никаких ответов я не получила. Неля спала, ей ввели какое-то лекарство. Горничная Ксюша тупо бормотала:
- Ой, мамочки, жуть! Ой, страх господний! От девушки сильно пахло валерьянкой, и она не была способна ни на какие разговоры. Я сидела в холле на диване, размышляя, как поступить. Наверное, следует вернуться к себе и прийти к Неле через пару часов. Но тут тихонько отворилась входная дверь, и в дом прошмыгнула Для, как всегда, спокойная.
- Деточка, - подскочила я, - ты как?
- Ничего, - прошептала девочка, - тошнит только и голова болит. Наверное, от лекарства, я и пикнуть не успела, как медсестра мне сделала укол. Вот постояла в саду, вроде легче стало. Вы знаете, что у нас случилось?
- Да, - кивнула я. Аля села на диван.
- Он лежал в библиотеке, - монотонно раскачиваясь, начала говорить девочка, - весь такой желтый, а крови мало…
- Ты лучше помолчи, - тихо попросила я.
- Нет, - уперлась Аля, - пойдемте, покажу, где все случилось.
- Может, не стоит?
- Пошли, - топнула ногой Аля, - все сами увидите.
- Муся, - прошептала возникшая неизвестно откуда Машка, - ей лучше выговориться.
Я встала и на ватных ногах поплелась в библиотеку. Меньше всего мне хотелось смотреть на пятна крови.
Но в просторном помещении, где Родион хранил несметное количество книг, было чисто.
- Папа любил ночью, когда все спят, сидеть вот в этом кресле, около лампы, рассматривать свои коллекции или читать, - пояснила Аля.
- Люди, как правило, берутся за книги в постели, - пробормотала я. Аля тяжело вздохнула:
- Так в спальне еще мама есть, а она ни за что не даст спокойно почитать. Сама возьмет какой-нибудь идиотский “Космо” и начнет к папе приставать: “Посмотри, отличный костюмчик! Ой, замечательная сумочка! Давай на тест ответим?” Долго такое не выдержишь, вот папа и устраивался в библиотеке, там его никто не дергал. Знаете, что самое непонятное?
- Ну? - воскликнули мы с Машкой в один голос. - Говори скорей!
- Кто убил папу? - прошептала Аля. - Зачем? Он никому не мешал, со всеми дружил, его очень любили. Папа не мама, это она вечно на всех орет, придирается… А папочка тихий.
Внезапно по щекам Али потекли слезы, и я обрадовалась, слава богу, ребенок заплакал, теперь ему должно стать легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13