- удивился Геннадий, кивая на стоявшую передо мной синюю кружечку. - Давай, угощаю!
- У меня неприятие алкоголя, - ответила я, - выпью пять граммов, и все - умерла!
Между прочим, это чистая правда, я органически не переношу ничего спиртного. Очень часто люди, услышав подобное заявление, мигом отодвигают рюмку с водкой и наливают мне в бокал вино, приговаривая:
- Тогда вот тебе сладенькое, градуса никакого.
Никто не понимает, что от «дамского» крепленого вина мне делается еще хуже, методом «тыка» я выяснила, что единственный напиток, который не сразу отправляет меня на боковую, - виски. Один раз Олегу на день рождения кто-то подарил бутылку «Джонни Уокера», и я с удивлением обнаружила: жидкость, слегка отдающая самогоном, не бьет мне мгновенно в мозг. Вот уж странно! Вроде крепость у виски и водки одна, но последнюю мне достаточно просто понюхать, чтобы достичь той стадии, которая в медицине называется «патологическое опьянение». Самое трудное в моем положении - это отбиваться от тех личностей, которые считают, что я просто кокетничаю, отказываясь пить, и начинают приставать:
- Давай, выпей за компанию! Что с тобой будет! Ну же! Водка плохо не сделает!
Сейчас Геннадий начнет навязывать мне выпивку и еще обидится, если я не «поддержу компанию».
Но он неожиданно взял мою чашку, осушил ее одним глотком и мирно сказал:
- Вот беда! Тогда не пей, а то помрешь. Это я тебе как врач говорю! Значит, в желудке нужного фермента нет.
Неожиданно женщина, продолжая ковыряться вилкой в банке, тоненько захихикала:
- Хорош доктор, ты же санитар в морге.
Геннадий мгновенно отвесил спутнице оплеуху. Она встряхнулась, словно мокрая собака, и опять занялась консервами.
- Да, - с достоинством заявил Крысин, - я сейчас на самом деле временно нахожусь на дне жизни, но у меня диплом врача, я закончил медицинский, между прочим, - нейрохирург.
- Кто? - изумилась я.
- Мозгоковыряльщик, - усмехнулся Геннадий.
- Но как вы в санитарах оказались?
- Люди вокруг жестокие, - покачал головой Крысин, - заболел я, руки трястись начали, вот и уволили. У нас никто инвалида не жалеет!
На его глазах заблестели слезы. Он налил себе водки, выпил и крякнул.
- Чего тебе надо? - спросил он. - Зачем пришла?
Я потрясла перед ним курткой.
- Узнаете эту вещь?
- Нет, - удивленно ответил Гена, - а надо?
- Вы подарили эту куртку Галине.
- Да?
- Да, примерно год назад. Не помните, где ее взяли?
Крысин захлопал красными, опухшими веками.
Все мое детство и большая часть юности прошли в окружении алкоголиков. Мачеха Раиса была большой любительницей заложить за воротник, она, правда, не валялась в грязи на улице, а употребляла водку в квартире, но суть от этого не менялась. В нашем доме пили все соседи: и мужики, и бабы. Причем те, кто наклюкивался раз в неделю - с вечера пятницы до утра понедельника, искренне считали себя трезвенниками и с презрением относились к тем, кто «употреблял» каждый день, называя их «алкоголиками» и «бухальщиками». Поэтому я очень хорошо знаю, как следует вести себя с любителями выпить.
Я вытащила сто рублей.
- Вспомнишь, где куртку взял, - получишь.
В глазах Геннадия вспыхнул огонь, и он забормотал:
- Где взял, где взял…
- Купил! - заржала баба. - На Тверской!
- Заткнись, - рявкнул кавалер, - с девки снял! Ей-то все равно уже было!
Я положила сторублевку на стол, придавила консервной банкой и поинтересовалась:
- Что за девка? Как зовут?
Крысин засмеялся:
- Ну ты даешь!. Разве вспомнишь? Столько времени прошло.
- Попытайся, - попросила я и достала из кошелька еще одну розовую ассигнацию.
Геннадий принялся кусать ноготь на большом пальце.
- Ну такая молодая, из неопознанных. Тебе очень надо?
- Да, - кивнула я.
- Тогда журнал посмотри.
- Какой?
Крысин хмыкнул:
- Простой, учета невостребованных тел.
Месяц знаешь, когда она к нам поступила?
- Вроде декабрь или конец ноября.
- Откроешь страничку, там все описано: тело, его вид, приметы, одежда, кто доставил. Усекла?
- И кто же мне разрешит в журнал заглянуть?
Крысин ухмыльнулся:
- Еще двести рублей дашь, подскажу ход!
- Сто, больше нет.
- Ладно, - легко согласился Крысин, - ща, погоди.
Санитар встал, подошел к стоящему на подоконнике старомодному телефонному аппарату, покрутил диск и воскликнул:
- Зинка, привет! Как она, жисть? Ну клево!
Придет к тебе герла.., эй, тебя звать-то как?
Поняв, что последняя фраза относится ко мне, я быстро ответила:
- Виола, можно Вилка.
- Виола, - повторил Гена и засмеялся, - ну да, сыр такой есть плавленый, ты, Зинка, хохмачка! Покажи ей журнал учета невостребованных тел за прошлый год, зиму. Ну спасибо тебе.
Лады. Не беспокойся!
Он аккуратно разместил трубку на рычагах.
- Значит, так, поедешь в морг, найдешь Зину Караваеву, купи ей конфет. Зинка не пьет, она сладкое любит, или торт какой, еще сто рублей дашь. Только завтра, сегодня у нее выходной.
Все поняла?
- Вроде, - ответила я, - кроме одного, как к тебе курточка попала?
- Да спер я ее, - хрипло засмеялся Гена, - стал вещи в пакет складывать, вижу, шмотка новая, чистая совсем, девке уже не понадобится, родственников небось нет, может, из провинции прикатила… Все равно одежду уничтожат, ну я и прихватил Гальке, добрый я очень, если живу с какой бабой, только о ней и думаю.
Я вышла на улицу, накинула на голову капюшон и потрусила к метро. Ладно, завтра опять смотаюсь в морг, поболтаю с этой Зинаидой. Кажется, все закончилось. Несчастную Анну Кузовкину убили и ограбили. Наверное, какой-нибудь бомж зашел на почту погреться, увидел, что хрупкая девушка получает приличную сумму денег, пошел за ней и убил. Купюры он вытащил, паспорта, завалившегося за подкладку, не заметил, впрочем, его не обнаружили и сотрудники морга, поэтому труп отнесли к разряду неопознанных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15