Да, теперь я понимаю, какого дурака сваляла!
Я удивилась, как злоба меняет человека. Какой-то час назад Лена выглядела симпатичной, молодой, вернее, моложавой дамой, довольной собой и окружающими. Теперь же на поляне бесновалась тетка с нездорово-бледным цветом лица и растрепанной прической. Негативные эмоции не красят, милая Леночка разом растеряла элегантность и респектабельность.
- Сволочь, ну, погоди, - налетала она на Михаила.
Тот весьма раздраженно ответил:
- Прекрати, дорогая, что за базар? Возьми себя в руки, и давай продолжим прогулку! Не знаю, кто тебе наболтал глупостей, но…
- Рита Назарова, - спокойно сообщила Лена, - Ритусенька, твоя ненаглядная Маргариточка!
На лице Михаила промелькнуло плохо скрытое беспокойство, но он нашел в себе силы засмеяться.
- Господи, родная, да у Ритки климакс в мозгах, и потом, ну. зачем мне эта старая калоша, когда рядом такая красавица, как ты!
- Нет уж, - взвизгнула Лена, - больше ты меня не обманешь. Говорю же, я все знаю. У Ритки денег немерено, вот и все объяснение ее популярности. И потом…
- Ну, милая, - забормотал Миша, - не нервничай так.
Лена недовольно рассмеялась.
- Только без ля-ля, чего задергался, а? Нет, помни, ты у меня в руках и теперь будешь унижаться передо мной, как я раньше перед тобой. И знай, завтра с утра я еду к нотариусу и сделаю новое завещание, понял, хмырюга! Ишь чего придумал, меня надуть.
- Леночка, - спокойно ответил Миша, - возьми себя в руки, пойдем, дам тебе рудотель, в машине лежит. Выпьешь, успокоишься, тогда и поговорим. Ну кому ты можешь завещать деньги? К чему эти мысли? Ты молода, проживешь еще много лет… И ведь мы уже все обсудили, договорились!
- Если я не буду брать из твоих рук никакие лекарства, то точно столетний юбилей отмечу, - прошипела Лена, - а насчет завещания не волнуйся. Отпишу деньги первому встречному. Вернее, нет, вот сейчас вернусь к ужину и первый, кто ко мне обратится, и получит состояние!
- Дура, - бросил Михаил, очевидно, у мужика наконец лопнуло терпение, - идиотка, только попробуй и…
- Что и? - неожиданно усмехнулась Лена. - Что будет-то?
Выплюнув последнюю фразу, госпожа Каюрова взмахнула хлыстом и попыталась ударить мужа. Михаил успел увернуться, но тонкий ремень все же задел край его лица, кожа мигом лопнула, и из тонкого пореза быстро-быстро потекла струйка яркой крови.
- Так тебе и надо, - припечатала Лена, - теперь сама буду музыку заказывать!
Быстро повернувшись, она двинулась в сторону большой ели. Пригнувшись, я скользнула ужом в кустарник. Знаю, какую неловкость испытывают люди, когда понимают, что чьи-то жадные глаза и уши были свидетелями их семейной сцены. Лена пролетела в нескольких сантиметрах от меня, дернула Лорда за кожаные ремешки, свисавшие под мордой коня, ловко вскочила в седло и умчалась. Следом выбрался Михаил, похлопал свою лошадь по крупу и, промокая белейшим носовым платком довольно длинную рану, громко и злобно сказал:
- Ну блядь! Ну сука!
Лошадь тревожно заржала. Миша погладил ее между ушами:
- Спокойно, это не про тебя.
В тот же момент раздалось ответное ржание - это кобыла, на которой “приковыляла” я, привязанная за полосой высокого кустарника, отвечала своей подруге.
- Давай, - взлетел Миша в седло, - домой! Только идиотов мне тут не хватает!
Когда мягкий стук копыт замер вдали, я вылезла из кустарника и с наслаждением распрямила ноющую спину. Хорошо, что моя лошадь была привязана за кустами. Ни Лена, ни Миша не заметили ее, впрочем, оба супруга находились в таком взвинченном состоянии, что скорей всего не увидели бы кобылу, даже если б она оказалась прямо у них под носом. Однако какая неприятная сцена развернулась тут только что! Жизнь научила меня, что даже у самых ближайших приятелей не следует интересоваться чистотой их белья и уж совсем не нужно выведывать тайны, можно ненароком такое узнать!
Я подошла к “Буцефалу” и, ухватив, как Лена, за кожаные ремешки под подбородком, потянула кобылу. Та покорно пошла. Развернув ее лицом к конюшням, я. кое-как вскарабкалась на нее и, сжав коленями гладкие, упругие бока, велела:
- Ну, хорошая, иди домой!
Умное животное тихонько побрело назад. Я мерно покачивалась в седле. Езда успокаивала, и уже подходя к знакомому забору, я подумала:
"Скорей всего Лена просто приревновала Мишу к даме по имени Маргарита Назарова”.
Чай подали в шесть. Я успела как раз в тот момент, когда улыбающаяся Галка водрузила на стол блюдо с блинами:
- Налетайте! Только испекла!
- Ты сама готовишь? - удивилась я.
- Нет, держу домработницу, но блинчики - это святое, - пояснила Верещагина, - Лешка только мои ест!
Блины и впрямь удались. Легкие, прозрачные, ажурные, похожие на крохотные оренбургские платки. Таких двадцать штук слопаешь и не заметишь. Маруся, Зайка и Кеша быстро расхватали угощенье. Лена, спокойная, улыбающаяся, отказалась:
- Мне лучше просто чай.
- Что так? - спросила Галя.
- Да панкреатит замучил, - пояснила она, - желудок болит, и фигуру беречь надо! Зайка тяжело вздохнула.
- Мне тоже, но удержаться я не могу.
- А я за талию не боюсь, - радостно воскликнула Маня, пододвигая к себе тарелку, где горой высились ароматные блины.
- Тебе и не надо, - ласково сказал Кеша.
- Почему? - насторожилась сестра.
- Нельзя лишиться того, чего нет, талии, например. И потом, какая разница, какой у тебя объем самого узкого места на теле - сто два или сто три сантиметра!
- АХ ты… - начала Манюня.
Зная, что сейчас она закончит фразу словами “глиста в скафандре”, я мигом пнула дочь ногой под столом и постаралась перевести разговор на иную тему:
- Галка, можно дать Банди блинчик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13