– Невероятно! Ты сжульничал!
Матвей захохотал, Сидя обиженно засопел и тут же предложил:
– Еще разок?
– С удовольствием, – ответил компаньон, – мои белые.
– Ты ими уже играл!
– Так я и победил.
– Это нечестно! Хотя ладно, – махнул рукой Исидор. – Мотя, ты жулик! Я еще в сорок втором году был чемпионом нашего НИИ!
– Боюсь, тебя подводит память. Перед войной на турнирах всегда побеждал Никитин из второго отдела, – напомнил его приятель.
– Простите, пожалуйста, – вмешалась я в беседу, – чем прикажете заняться?
Старички уставились на меня.
– А вы кто? – спросил Исидор.
– Новая домработница.
– Куда подевалась Липа? – поинтересовался Мотя.
Преодолев секундную растерянность, я ответила:
– Она заболела.
– Что случилось? – в один голос вопросили божьи одуванчики.
– Аппендицит, – лихо соврала я, не желая сообщать старикам, что моя предшественница скончалась.
– Вы путаете, деточка, – расставляя фигуры, ответил Исидор, – Липе его вырезали в пятьдесят пятом.
– Верно, – подтвердил Матвей, – нам на конференцию уезжать, а Липу скрутило.
– Как вас зовут, ангел? – догадался спросить Исидор.
– Анжелика Мартышкина, – представилась я.
– Паспорт есть? – задал следующий вопрос Матвей.
– Конечно, – кивнула я.
– Давайте, – велел Исидор.
Я протянула ему темно-красную книжечку, Сидя начал изучать документ.
– Она представилась Анжеликой Мартышкиной? – спросил через некоторое время дедок.
– Я слышал четко, – отрапортовал Мотя, – Анжелика Мартышкина.
– Но здесь написано – Альбина Обезьянкина, – протянул Сидя.
Чувствуя себя последней идиоткой, я удрученно молчала. Так и знала, что смена имени добром не кончится! Сейчас меня с позором выкинут вон...
– Ничего, солнышко, – ласково пропел Исидор, – с каждым может случиться. Я порой домашний адрес путаю. Дорогу знаю, а название улицы из головы вылетает. Вы молодая, семидесяти еще не стукнуло, а в этом возрасте склероз можно остановить. Надо принимать рыбий жир.
– Попьете наш коктейль, мы сами состав разработали, и память восстановится, – заявил Мотя.
– Да какая, собственно, разница – Обезьянкина, Мартышкина или Макакина? – вещал Исидор. – Если вам больше по вкусу имя Альбина, так вас и станем звать. Но мне нравится Анжелика.
– Душенька, взбодрите чайник, – попросил Мотя.
Я перевела дух и отправилась искать электроприбор. Через пять минут мною было сделано несколько открытий. Воду тут кипятят в эмалированном старом монстре, а плитой служит агрегат, похожий на железный комод. Ни о каком электронном зажигании и речи не шло. Горелки накрывались чугунными решетками, чуть пониже, над дверцей духовки, была надпись «Газоаппарат. 1952 год».
– Солнышко, как там наш чаек? – осведомился Мотя.
– Извините, не могу зажечь газ, – призналась я. – Конечно, я готова сварить вам обед из трех блюд, но давным-давно не пользуюсь спичками. К тому же их тут нет!
– Ничего, дружочек, сейчас разберемся... – менторским тоном завел Сидя. Он встал и, шаркая ногами, обутыми в домашние тапки разного цвета, подошел ко мне. – Видите на стене палочку красного цвета?
– Да, – чувствуя себя кретинкой, ответила я.
– Это зажигалка, – вещал дед, – очень удобная штука, я ее из Лондона привез э... э... э...
– Конгресс тысяча девятьсот шестьдесят второго года, – резво перебил друга Мотя. – Тебе тогда английская королева премию вручила, золотую статуэтку.
– Да? Не помню, – почесал бровь Сидя. – А вот про зажигалочку не забыл. Купил ее в магазине около гостиницы, работает по сию пору отменно. И так, душечка, нажимаете на кнопочку, слышите звук цик-цик-цик, и подносите к горелке. Пах – огонь возгорелся!
– Спасибо, – сказала я.
– Никогда не поздно научиться зажигать газ, – заявил Сидя, возвращаясь к шахматам.
– Человек живет до тех пор, пока осваивает новые знания, – подхватил Мотя.
Твердо решив реабилитироваться в глазах стариков, я порылась на полках и поняла – тут не уважают кофе. На центральном месте белела фарфоровая банка с надписью «Чай».
Заварка пахла анисом, но меня это не смутило. Я ополоснула фарфоровый чайник, стоявший на мойке, насыпала в него три ложки темно-коричневых гранул, залила кипятком, подождала пару минут и поставила емкость перед стариками.
– Еще кружечки, мой ангел, – попросил Сидя.
Я покосилась на старика. Ох, кажется, он посчитал меня идиоткой, решившей, что хозяин с гостем будут хлебать из носика чайника. Чашки нашлись в сушке, я аккуратно налила в них темную жидкость. Мотя осторожно сделал глоток и посмотрел на Сидю, Исидор моргнул, тоже отхлебнул и спросил:
– Что это?
– Чай, – ответила я.
– А где вы его взяли, дружочек?
– В банке, – я ткнула пальцем в фарфоровую тару.
Исидор улыбнулся.
– Солнышко, там же сбор от кашля. Неужели вы не поняли по запаху?
– Нет. Вернее, я уловила аромат аниса, но решила... подумала... – начала оправдываться я. – Там же надпись «Чай»!
– Заварка находится в банке с надписью «Вермишель», – сообщил Сидя.
– Ага, – растерянно кивнула я.
– В «Чае» грудной сбор, в «Соде» перец, в «Муке» лапша, – ввел меня в курс дела Исидор. – Ну ничего, разберетесь. Вот что, дружочек, я вас на сегодня амнистирую. Устраивайтесь спокойно в своей комнате.
– Спасибо, – пробормотала я. – А где она?
– Пятая дверь слева по коридору, – улыбнулся Сидя.
– Вы понимаете, что значит «слева»? – спросил у меня дипломатичный Мотя.
– Да, – подтвердила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15