ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Облака шли такой плотной массой, так аккуратно входили в промежуток между мачтами, что казалось, их увязали в один толстый канат, перекрученный проволокой, и уложили этот канат на литовскую землю.
Это и был электромагнитный тучепровод, изящные модели которого столько раз переделывал Кирюшин в лаборатории электробунтарей. Тучепровод работал на том же принципе, собственно говоря, что и всякая динамо-машина. В динамо вращение магнитного поля заставляет электроны двигаться по проводнику. На мачтах тучепровода и между ними в будках размещались электромагниты. Попеременное включение их создавало вращающееся магнитное поле, и наэлектризованные капельки мчались от одной пары мачт к другой, как будто на берегу моря лежал огромный анод (положительный полюс), а в засушливых степях Заволжья – катод (отрицательный полюс).
Затаив дыхание, люди смотрели, как, свистя, летят тучи – бурная облачная река – в глубь страны. Начало ее давно уже скрылось за горизонтом, а первые мачты вес продолжали заглатывать новые облака и из тумана, закрывшего море, все еще выскакивали самолеты, доставлявшие облака по одиночке, выплывали пароходы, свозившие их сотнями.
КЛАЙПЕДА-САРАТОВ
ЛИНИИ электромагнитных тучепроводов, начинаясь на берегах морей, шли во все районы страны, где безжалостное солнце жгло хлеб. Каспийские облака поили Сталинградскую область и Сальские степи, азовские облака – Кубань, черноморские – Украину и Северный Крым. Но основной линией должна была служить широтная магистраль Клайпеда – Саратов с пропускной способностью сто тысяч кубических метров водяного пара в секунду.
Главная магистраль начала работать в 10 часов утра. Десятки тысяч строителей – саратовские, куйбышевские, ростовские и башкирские колхозники вместе с помогавшими им литовцами и белоруссами – не уходили с линии, ожидая первого пара. К вечеру пар достиг Минска. Город был погружен в полутьму – минская электростанция была временно переключена для снабжения линии, так как из-за безветрия не работали ветряные двигатели, стоявшие на мачтах. Но уже к 7 июля строители Вилейского каскада обещали досрочно закончить одну из станций, пустить ток в тучепровод и вернуть Минску свет.
Для упрощения строительства путь облаков был проведен над реками, над железными дорогами, над автострадами, и вот теперь облака свистящего пара неслись над рельсами, увлекая за собой дым отстающих паровозов.
Многочисленные рабочие – все, кто на линии и вдалеке от нее работал для урожая – выходили встречать живительную влагу. Здесь были и доменщики, и монтажники, и землекопы, и инженеры…
К полуночи, миновав белорусские леса, пар вышел в степь. Отсюда начинались районы, подверженные засухе. Почти на каждой станции отходила районная веточка, которая должна была получать облака, а от железнодорожных узлов – областные линии на Киев, Полтаву, Курск.
Хотя тучепровод снабжала здесь током только что пущенная мощная Кременчугская гидростанция, наполнение главной магистрали задержалось. Лишь к 8 часам утра первый пар достиг Харькова, откуда отходили тучепроводы в Днепропетровскую область и на Дон. И еще весь день до самого вечера двигались тучи от Харькова к Саратову.
* * *
ВМЕСТЕ со своим дядей и Нерубиным Шура ожидала пар в Саратове. По ту сторону Волги, за мостом, на широком зеленом лугу, высились такие же мачты и помост, как в Клайпеде, только значительно меньших размеров. Пологий берег был заполнен сегодня бесчисленными тракторами и автомашинами. Хладнокровный, неторопливый Нерубин в десятый раз объяснял трактористам, как прицеплять электростатический невод и как подъезжать к мачтам. На автомашинах, скучая, сидели бригады «оркестрантов», обняв свои громоздкие свистки и барабаны. Изредка кто-нибудь от скуки включал инструмент, и тогда, пугая коров на выгоне, по широкому полю разносился пронзительный свист или яростный львиный рык.
– Довольно объяснять уже, – говорил тракторист с перевязанной щекой – Стоим здесь с самого утра. Давайте дождь! Легко ли его везти ночью? Дороги, сами знаете, какие.
Сердитая старушка в черном платке, размахивая барабанной палкой, похожей на булаву, громко говорила окружающим:
– В старое время проще было – попы дождем заведовали. У нас поп Афанасий – большой мастак насчет дождя. Бывало, пойдем крестным ходом, только вынесем икону за околицу – глядь, и накрапывает. А нынче заявку эту подавай в сельсовет, трактор гони в город, жди здесь… У меня сын летчик, я ему сказала в прошлом месяце – он мне запросто привез и опять привезет.
Шура, волнуясь, металась между полем и конторой тучепровода.
– Позвоните, пожалуйста, – просила она дежурную телефонистку каждые пять минут – Ну, где они там застряли?
Телефонистка, снисходительно улыбаясь, крутила ручку телефона.
– Татищево прошли, – докладывала она – Алло! Алло! Курдюм, у вас есть облака? Есть? Великолепно! Алло! Алло! Разбойщина! Разбойщина, вы меня слышите?
– Еще полчаса, еще целых полчаса!.. – томилась Шура. И опять она выбегала на улицу, где Нерубин твердил тому же самому трактористу:
– Зеленый канат цепляешь за правое верхнее кольцо, красный – за левое верхнее кольцо. Лесом будешь ехать – берегись деревьев. Ветра опасайся – лучше пережди, если будет ветер.
Тракторист переступал с ноги на ногу, морщился не то от скуки, не то от зубной боли.
– Давайте уж. Как стихи, помню. Давайте скорее!
Шура опять бежала в контору:
– Голубушка, позвоните, пожалуйста, в Разбойщину. Что они там тучи держат? Успеют еще попользоваться!
Плотный пар был еще километрах в пятнадцати от Саратова, а Нерубин уже заметил легкий туман, курившийся между мачтами, и вдруг, прервав наставления, закричал страшным голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Это и был электромагнитный тучепровод, изящные модели которого столько раз переделывал Кирюшин в лаборатории электробунтарей. Тучепровод работал на том же принципе, собственно говоря, что и всякая динамо-машина. В динамо вращение магнитного поля заставляет электроны двигаться по проводнику. На мачтах тучепровода и между ними в будках размещались электромагниты. Попеременное включение их создавало вращающееся магнитное поле, и наэлектризованные капельки мчались от одной пары мачт к другой, как будто на берегу моря лежал огромный анод (положительный полюс), а в засушливых степях Заволжья – катод (отрицательный полюс).
Затаив дыхание, люди смотрели, как, свистя, летят тучи – бурная облачная река – в глубь страны. Начало ее давно уже скрылось за горизонтом, а первые мачты вес продолжали заглатывать новые облака и из тумана, закрывшего море, все еще выскакивали самолеты, доставлявшие облака по одиночке, выплывали пароходы, свозившие их сотнями.
КЛАЙПЕДА-САРАТОВ
ЛИНИИ электромагнитных тучепроводов, начинаясь на берегах морей, шли во все районы страны, где безжалостное солнце жгло хлеб. Каспийские облака поили Сталинградскую область и Сальские степи, азовские облака – Кубань, черноморские – Украину и Северный Крым. Но основной линией должна была служить широтная магистраль Клайпеда – Саратов с пропускной способностью сто тысяч кубических метров водяного пара в секунду.
Главная магистраль начала работать в 10 часов утра. Десятки тысяч строителей – саратовские, куйбышевские, ростовские и башкирские колхозники вместе с помогавшими им литовцами и белоруссами – не уходили с линии, ожидая первого пара. К вечеру пар достиг Минска. Город был погружен в полутьму – минская электростанция была временно переключена для снабжения линии, так как из-за безветрия не работали ветряные двигатели, стоявшие на мачтах. Но уже к 7 июля строители Вилейского каскада обещали досрочно закончить одну из станций, пустить ток в тучепровод и вернуть Минску свет.
Для упрощения строительства путь облаков был проведен над реками, над железными дорогами, над автострадами, и вот теперь облака свистящего пара неслись над рельсами, увлекая за собой дым отстающих паровозов.
Многочисленные рабочие – все, кто на линии и вдалеке от нее работал для урожая – выходили встречать живительную влагу. Здесь были и доменщики, и монтажники, и землекопы, и инженеры…
К полуночи, миновав белорусские леса, пар вышел в степь. Отсюда начинались районы, подверженные засухе. Почти на каждой станции отходила районная веточка, которая должна была получать облака, а от железнодорожных узлов – областные линии на Киев, Полтаву, Курск.
Хотя тучепровод снабжала здесь током только что пущенная мощная Кременчугская гидростанция, наполнение главной магистрали задержалось. Лишь к 8 часам утра первый пар достиг Харькова, откуда отходили тучепроводы в Днепропетровскую область и на Дон. И еще весь день до самого вечера двигались тучи от Харькова к Саратову.
* * *
ВМЕСТЕ со своим дядей и Нерубиным Шура ожидала пар в Саратове. По ту сторону Волги, за мостом, на широком зеленом лугу, высились такие же мачты и помост, как в Клайпеде, только значительно меньших размеров. Пологий берег был заполнен сегодня бесчисленными тракторами и автомашинами. Хладнокровный, неторопливый Нерубин в десятый раз объяснял трактористам, как прицеплять электростатический невод и как подъезжать к мачтам. На автомашинах, скучая, сидели бригады «оркестрантов», обняв свои громоздкие свистки и барабаны. Изредка кто-нибудь от скуки включал инструмент, и тогда, пугая коров на выгоне, по широкому полю разносился пронзительный свист или яростный львиный рык.
– Довольно объяснять уже, – говорил тракторист с перевязанной щекой – Стоим здесь с самого утра. Давайте дождь! Легко ли его везти ночью? Дороги, сами знаете, какие.
Сердитая старушка в черном платке, размахивая барабанной палкой, похожей на булаву, громко говорила окружающим:
– В старое время проще было – попы дождем заведовали. У нас поп Афанасий – большой мастак насчет дождя. Бывало, пойдем крестным ходом, только вынесем икону за околицу – глядь, и накрапывает. А нынче заявку эту подавай в сельсовет, трактор гони в город, жди здесь… У меня сын летчик, я ему сказала в прошлом месяце – он мне запросто привез и опять привезет.
Шура, волнуясь, металась между полем и конторой тучепровода.
– Позвоните, пожалуйста, – просила она дежурную телефонистку каждые пять минут – Ну, где они там застряли?
Телефонистка, снисходительно улыбаясь, крутила ручку телефона.
– Татищево прошли, – докладывала она – Алло! Алло! Курдюм, у вас есть облака? Есть? Великолепно! Алло! Алло! Разбойщина! Разбойщина, вы меня слышите?
– Еще полчаса, еще целых полчаса!.. – томилась Шура. И опять она выбегала на улицу, где Нерубин твердил тому же самому трактористу:
– Зеленый канат цепляешь за правое верхнее кольцо, красный – за левое верхнее кольцо. Лесом будешь ехать – берегись деревьев. Ветра опасайся – лучше пережди, если будет ветер.
Тракторист переступал с ноги на ногу, морщился не то от скуки, не то от зубной боли.
– Давайте уж. Как стихи, помню. Давайте скорее!
Шура опять бежала в контору:
– Голубушка, позвоните, пожалуйста, в Разбойщину. Что они там тучи держат? Успеют еще попользоваться!
Плотный пар был еще километрах в пятнадцати от Саратова, а Нерубин уже заметил легкий туман, курившийся между мачтами, и вдруг, прервав наставления, закричал страшным голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22