Понима
ете: последнее! Инфра В Ц мой предел, моя вершина. Я даже не узнаю, есть ли т
ут жизнь, в океане Инфры. Ведь следующая экспедиция вернется на Землю лет
через сорок, не раньше. Я написал свою последнюю строку и прочел последню
ю страницу. Так дайте же мне взять еще одну вершину, дайте прибавить сорок
лет, заглянуть в научные известия будущего века. Дайте мне сделать полша
га за свой предел!»
Ц И вы пустили старика? Никто не вызвался взамен? Ц крикнула Марина.
Что стало с моей скромницей?
Блохин даже не поднял глаз.
Ц Толя Баренцев привстал, хотел было предложить себя Ц Галя ухватила е
го за рукав. Я настаивал на своей кандидатуре. Но Павел Александрович не п
ринял. «Я решил, Ц сказал он. Ц И не тратьте время на пустые споры. Приказ
ываю начать подготовку к спуску».
Ц И вы, конечно, согласились, Ц не утерпел я.
Ц Мы убеждали его две недели, Ц сказал Блохин. Ц Все время спорили, пока
шла подготовка. Там много чего надо было приспособить в батисфере. Мы кон
струировали и уговаривали. В конце концов Павел Александрович запретил
споры. «Отвлекаетесь, Ц сказал он. Тратите время, вместо того чтобы все п
родума1ь, и мне мешаете продумывать».
Он действительно все предусмотрел. Оставил нам подробнейший наказ на ве
сь обратный путь. Все объяснял дотошно, спокойно, как будто хозяйство сда
вал по описи. Письма написал прощальные друзьям на Землю. Катерине Кимов
не передал поклон. Павлика велел поцеловать в макушку. Забыл, что я не дотя
нусь. Для нас, космачей, земное время останавливается, мы помним Родину, ка
кой покинули. Велел поцеловать. А так ничего не завещал. «Если бы парень по
шел в космос, Ц сказал он, Ц я бы его направил. А в земных делах Катерина л
учше меня разбирается».
В последний вечер распорядился устроить прощальный ужин. Сам составил м
еню. Поставили любимую пленку Ц хроникальный фильм «На улицах Москвы».
Потом музыку Ц девятую симфонию Бетховена дед ваш любил. Такая она бурн
ая, к борьбе зовущая. Шампанское пили. Это целая проблема Ц в невесомой ра
кете пить шампанское Ц оно норовит в воздух уплыть. И пели песню хором. На
шу песню, дорожную:
…Может быть, необходима вечность.
Чтобы всю изведать бесконечность, И до пели не сумев дойти, Капитан покин
ет нас в пути…
Айша плакала, и Галя плакала, и Толя все отворачивался, носом шмыгал. А я ох
мелел немножко и спросил, осмелился: «Неужели вам не страшно, Павел Алекс
андрович?» А он мне: «Радий, дорогой, конечно, страшно, и больше всего боюсь,
что зря я это затеял. И не увижу я ничего, только черную воду…» А. я за руки е
го схватил:
«Павел Александрович, ведь и правда, может, нет ничего. Отмените!»
Ц Отменил? Ц вздохнула Марина.
Ц Магнитофон у вас есть? Ц спросил Блохин сухо.


* * *

И несколько минут спустя из тихого шелеста ленты возник знакомый голос.
Словно и не было десятков лет и десятков миллиардов километров Я почувст
вовал себя мальчишкой, забившимся в угол дивана. Как и в детстве, хриплова
тый бас, старательно выговаривая звуки, диктовал очередную главу воспом
инаний.
Ц …Выключил прожектор, Ц сообщал дед. Ц Тьма не абсолютная. Все время з
арницы или молнии, короткие и ветвистые. При вспышках видны тучи, плоские,
как покрывало. На Юпитере такие же. По краям барашки. Воздух плотный, и на г
раницах воздушных потоков короткие вихри.
Ц Не самое начало, Ц пояснил Блохин. Ц Но там, впереди, все время помехи.

Голос деда то и дело прерывался раскатистым грохотом, улюлюканьем, свист
ками, завыванием. Как будто бесы плясали вокруг обреченного, радуясь доб
ыче. А дед спокойно рассказывал свое:
Ц Ниже воздух прозрачнее. Вижу море. Лаково-черная поверхность. Невысок
ие волны, как бы рябь. Падаю медленно, воздух очень плотный. Держу палец на
кнопке, то включаю, то выключаю прожекторы. Тяжесть неимоверная, пошевел
иться трудно, как на ледниках Инфры А. Даже языком двигать тяжело.
И вдруг радостный возглас:
Ц Птицы! Светящиеся птицы! Еще одна и еще. Три сразу! Мелькнули и нет. Разве
телевизор заметит такое? Тут нужно глазами ловить. Успел увидеть. Голова
круглая, толстое туловище. Крылышки маленькие, трепещут. Пожалуй, похожи
на наших летучих рыбок. Может быть, это и есть рыбы, а не птицы. Но летели выс
око.
Сильный плеск. Пауза.
Ц Шум слышали? Это я в воду вошел. Здорово ударился. Даже колени хрустнул
и. И позвоночник болит. Впрочем, не имеет значения. Выключил свет. Привыкаю
к темноте.
Немного спустя:
Ц Радий, дорогой, не зря! Это темное море Ц живой суп: огоньки так и мелька
ют Ц желтые, голубые, чаще всего Ц красные. Вижу рыб Ц у одних светится п
асть, у других плавники. Уродцы страшные, но очень похожи на наших глубоко
водных. Среда такая же: большое давление, черная впда. Одна рыбка так и пля
шет, переливаясь всеми цветами радуги. Что за танец? Ну-ка, осветим прожек
тором. Ага, что-то новое. Рыбка попала в сеть Ц подобие подводной паутины.
И паук тут же. Мерзкое зрелище: рот, мешок и щупальца. Распялил рот и натяги
вается на рыбу, как перчатка. Ушли из поля зрения. Не вижу больше.
Погружаюсь медленно, на метр-два в секунду. Опять выключил прожектор. За о
кеаном огненная вьюга Ц светящиеся вихри, волны, тучи. Сколько же здесь в
сякой мелочи! Вероятно, вроде наших креветок. Чем глубже, тем гуще. На Земл
е наоборот Ц в глубинах жизнь скуднее. Но там тепло поступает сверху, а зд
есь снизу.
А это что? Длинное, темное, без головы и без хвоста. Кит, кашалот? Движется бы
стро, за ним светящаяся струя. Ряды огоньков на боковой линии, как бы иллюм
инаторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11