Среди английских дворян было много католиков. Таков был лорд Говард и другие, и все они храбро и стойко сражались с испанцами. Но несмотря, однако, на это народ не мог забыть того, что римский первосвященник был не на стороне англичан, а на стороне их врагов. Англия боролась и победила под знаменем протестантской веры.Озлобление против папизма усилилось в царствование Марии, которая хотела насильственными и жестокими мерами навязать своим подданным ненавистную им религию.А затем нашей свободе стала угрожать другая великая католическая держава Европы. Чем больше возрастало могущество Франции, тем сильнее становилось недоверие народа к папистам в Англии. Это разделение народа на две религиозные партии достигло своей высшей степени в эпоху, мной описываемую. Людовик XIV только что отменил Нантский эдикт, обнаружив тем самым свою нетерпимость к протестантской вере, столь любезной английскому народу.Узкий английский протестантизм был не столько религиозным чувством, сколько патриотическим отпором дерзким ханжам, которые посягали на нашу независимость и свободу.Итак, англичане-католики не пользовались у нас популярностью, причём их не любили не за то, что они понимали иначе догматы о пресушествлении; их подозревали в симпатиях к императору и французскому королю.Теперь, после наших военных успехов и побед, мы обеспечили свою национальную независимость и свободу, и религиозное озлобление исчезло, а тогда жертвами этого озлобления становились большие, выдающиеся люди.В дни моего детства недоброжелательство к католикам обострилось в силу совершенно особенных причин. Дело, видите ли, в том заключалось, что католиков стали бояться. Пока католики составляли находящуюся не у дел партию, на них можно было не обращать внимания. Но вот к концу царствования Карла II стало ясно, что английский трон переходит окончательно в руки католической религии. Папизм становился придворной религией, принадлежность к нему облегчала жизненную карьеру.Пока католики были беззащитны, их обижали, права их попирались. Теперь они шли к власти. А что, если они начнут мстить? Что, если они станут платить тою же монетой своим обидчикам?Повсюду царили тревога и беспокойство. Беспокоилась английская Церковь, для которой единоверный король так же не нужен, как для здания фундамент, беспокоилось дворянство, набившее себе доверху сундуки золотом, отнятым у монастырей, беспокоился народ, отождествлявший католичество с доносами, пытками и мучительными казнями. Все сразу встревожились.И положение было действительно не из хороших. Надобно было готовиться к самому худшему. Король при жизни был очень плохим протестантом, а когда умирал, обнаружилось, что он никогда не исповедовал искренно протестантскую религию. Сыновей законных у него не было, и наследником Карла оказывался его младший брат, герцог Йорский. Про него все знали, что он крайний и узкий папист. Что касается супруги герцога, Марии Моденской, то она было такая же ханжа, как и её супруг. Если бы у этой четы появились дети, то они, конечно, воспитали бы их в католической религии. В этом решительно никто не сомневался.И что же выходило из всего этого? То, что английский трон становился достоянием католической династии.Мать моя представляла собой епископальную Церковь, отец — независимую секту, но как для одной, так и для другого эта католическая династия была ненавистна.Упомянул я вам о всех этих событиях потому, что они близко соприкасаются с моей жизнью. Из дальнейшего моего рассказа вы увидите, что в стране шло сильное брожение. Даже я, простой деревенский мальчик, был захвачен этим водоворотом, и события исторического характера положили неизгладимый отпечаток на всю мою жизнь. Если бы я не указал вам на последовательность, в которой совершались события, вы не могли бы понять, почему моя жизнь сложилась так, и не иначе.Король Иаков II вошёл на трон при гробовом молчании очень большого количества своих подданых. Мои родители принадлежали к числу тех англичан, которым хотелось видеть на троне протестанта.Как я уже вам сказал, в детстве я не знал развлечений. Несколько раз мне пришлось быть на ярмарке. Иногда же в наше селение заезжал какой-нибудь фокусник или владелец редкостей. В таких случаях мать совала мне украдкой от отца один-два пенни, сэкономленные ею на хозяйстве, и провожала незаметно для строгого родителя до двери.Развлечения эти были, однако, чрезвычайно редки и поэтому производили на меня сильнейшее впечатление. Уже будучи в шестнадцатилетнем возрасте я мог пересчитать по пальцам развлечения, на которых мне пришлось побывать. Помню я силача Виллиама Харкера, который поднимал на себе саврасую кобылу фермера Алькотта. Затем к нам приезжал карлик Тобби Ладсон. Этот карлик был так мал, что мог влезть в большой кувшин. Этих двух я помню очень хорошо. Они поразили моё детское воображение. Потом приезжал кукольный театр и настоящие актёры, представлявшие «Очарованный остров». Голландец Мейнгер Мюнстрер понравился мне тем, что умел плясать на туго натянутом канате, играя в то же время на струнном инструменте. И играл он чудесно. Но всего более мне понравилась пьеса, которую представляли в театре на Портстдаунской ярмарке. Пьеса эта называлась «Правдивая старая история о купеческой дочери из Бристоля Магдалине и об её возлюбленном Антонио». В пьесе этой представлялось, как Магдалина и Антонио были выброшены на Берберийские берега. По морю плавают сирены и поют Магдалине о предстоящих ей и Антонио опасностях. О том же предупреждают её и другие сирены, прячущиеся за скалами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175