Офицер насмешливо улыбнулся и ответил:— Вежливость и почтение не воздаются бунтовщикам, которые подняли оружие против своего законного государя. Раз вы — командир этой сволочи, то я вас предупреждаю о следующем: вся эта компания должна разойтись во все стороны не позже пяти минут… — Он вынул изящные золотые часы из кармана и промолвил: — Если эти люди не разойдутся в течение этого времени, мы их атакуем и перерубим всех до единого.— Господь защитит своих людей, — ответил Саксон при свирепом одобрении фанатиков. — Все ли ты сказал?— Все, и этого тебе довольно, пресвитерианин и изменник! — крикнул Уорнет. — Слушайте вы все, безголовые глупцы… — И, поднявшись на стременах, он обратился к крестьянам и заговорил: — Что вы можете сделать с вашими карманными ножами? Ими можно только сыр резать, а не воевать. Вы изменники, но вы можете спасти свои шкуры. Выдайте ваших вожаков, бросьте на землю дрянь, которую считаете за оружие, и положитесь на милость короля.— Вы злоупотребляете правами парламентёра, — воскликнул Саксон, вынимая из-за пояса пистолет и взводя курок. — Попробуйте сказать ещё одно слово с целью сбить этих людей с пути истины — и я буду стрелять.Офицер, не обращая внимания на эти слова, опять закричал:— Не думайте, что вы принесёте пользу Монмаузу. Вся королевская армия идёт на него и…— Эй, берегись! — раздался суровый, злой голос нашего вождя.— Через месяц, самое большое, Монмауз будет казнён на эшафоте! — опять крикнул офицер.— Но ты-то этой казни не увидишь, за это я ручаюсь, — ответил Саксон и, быстро нагнувшись вперёд, нацелился прямо в голову корнета и выстрелил. Трубач, услышав звук выстрела, повернул лошадь и помчался прочь. Саврасая лошадь помчалась тоже. Офицер продолжал держаться в седле.— Эх, промахнулись вы, упустили мидианита, — воскликнул уповающий на Бога Вильяме.— Не беспокойтесь, он мёртв, — ответил Саксон, заряжая снова пистолет, а затем, оглянувшись на меня, он сказал: — Таков закон войны, Кларк, он нарушил этот закон и должен был уплатить штраф.И действительно, молодой человек все ниже и ниже склонялся на своём седле и, наконец, на полдороге между нами и своим полком тяжело упал наземь. Сила падения была такова, что он перевернулся на земле два или три раза, а затем остался лежать безмолвный и неподвижный.Увидя это, драгуны испустили бешеный крик. На это наши пуритане ответили громким вызывающим воплем.— Ложись на землю, они готовятся стрелять! — скомандовал Саксон.Саксон был прав. Раздался треск мушкетов, и пули засвистели над нашими головами и запрыгали по сухой, твёрдой земле. Защиту от пуль находили различным способом: некоторые из крестьян спрятались за пуховыми перинами, которые вытащили из телег, другие забрались в самые телеги, иные стали за телегами или спрятались под них. Были также люди, которые легли по обе стороны дороги в канавы, а иные ложились прямо на землю, некоторые же остались стоять: они стояли неподвижно, не отклоняясь от пуль и свидетельствуя о своей вере в хранящий их Промысл Божий. Между этими последними были Саксон и сэр Гервасий. Первый остался стоять, чтобы показать пример подчинённым, а сэр Гервасий не спрятался просто по лени и равнодушию. Рувим и я уселись рядом в канаву, и первое время, мои дорогие внучата, слыша свистящие над нами пули, мы вертели головами, стараясь от них уклониться. Если, дети мои, какой-нибудь солдат вам скажет, что привык к пулям сразу — не верьте ему. Но длилось это чувство только несколько минут. Мы утомились наконец и стали спокойны. С тех пор я уж никогда не боялся пуль. К ним, как ко всему на свете, привыкаешь. Вот король шведский и лорд Корта говорят, будто любят пули, но полюбить пули — трудно, а привыкнуть к ним легко.Смерть корнета недолго оставалась неотомщенной. Около сэра Гервасия стоял маленький старик с косой. Он вдруг громко крикнул, подпрыгнул вверх, воскликнул: «Слава Господу!» — и упал ничком мёртвый. Пуля пробила ему лоб прямо над правым глазом. В ту же самую минуту был ранен в грудь навылет один из крестьян, сидевший в телеге. Несчастный начал кашлять; кровь текла у него изо рта и обагряла колёса телеги. Мэстер Иисус Петтигрью отнёс его на руках за телегу и положил ему под голову подушку. Здесь он лежал, тяжело дыша и шепча молитвы. Священник показал себя в этот день мужественным человеком. Под страшным огнём карабинов он смело ходил взад и вперёд, держа в левой руке рапиру (он был левша), а в правой библию. То и дело он поднимал вверх книгу в чёрном переплёте и восклицал:— Вот за что вы умираете, дорогие братья! Неужели же вы не рады умереть за это?И всякий раз, когда он задавал этот вопрос, отовсюду слышался громкий рокот одобрения. Саксон уселся возле телеги и произнёс:— Они стреляют не лучше немецких мужиков. Вообще, как все молодые солдаты, они метят слишком высоко. Будучи строевым офицером, я имел обыкновение ходить по рядам и нагибать вниз дула мушкетов. Я позволял солдатам стрелять только после того, как убеждался, что они верно взяли цель. Эти плуты воображают, что надо работать только курком, а ружьё станет, действовать само собой. Но они бьют не нас, а куликов, летающих над нами.— Пять верных уже пали, — сказал Вильяме. — Не выйти ли нам вперёд и не сразится ли нам с сынами антихриста? Что же нам тут лежать, точно чучела на ярмарке, на которых офицеры практикуются в стрельбе в цель!— Вон там, — сказал я, — около горы есть каменный сарай. Мы на лошадях да ещё несколько человек задержим драгун, а крестьяне пусть доберутся туда; там они будут защищены от огня.— А мне с братом позвольте сделать в них один или два выстрела!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175