Ц Она откры
ла морозилку, выбила из ячейки кубик льда. Ц У тебя завтра с утра австрал
ийские фермеры, днем митинг на комбинате, вечером американский сенатор п
рилетает. И все будут с интересом рассматривать твою шишку, наверняка на
йдется репортеришко, который снимет крупным планом, а потом выйдет замет
ка, что губернатору Синедольского края кто-то здорово дал по лбу.
Ц Плевать. Ты мне гримом замажешь.
Ц Попробую, Ц кивнула Ника, оборачивая кубик льда носовым платком. Ц Г
ришань, можно, я не поеду встречать сенатора? Как его зовут? Доули? Даунли?

Ц Ричард Мак-Дендли.
Ц Ну да, правильно. Он принимал нас в Колорадо полтора года назад. Рыхлый
такой, с женским голосом.
Ц Нет, Ника. Ты должна. Он будет с супругой. А потом торжественный концерт
и ужин. Ц Он опустился на стул, подставил лоб, она приложила к ушибу ледян
ой компресс.
Ц Ладно. Так и быть. Сенатора с супругой придется встретить. А что все-так
и произошло?
Она чувствовала: не надо больше ни о чем спрашивать. Правды он все равно не
скажет, сейчас сидит, прикрыв глаза, и лихорадочно выдумывает какое-нибу
дь достоверное объяснение. Она никогда не лезла в дела мужа. Но ей очень не
понравился этот ночной звонок, не понравился тон, каким Гриша говорил, и с
лова, и красное лицо в испарине, и бегающие глаза.
Ц Хватит, Ц он отстранил ее руку, прижимавшую лед, Ц пойдем спать. Завтр
а тяжелый день.
Ц Разумеется, день будет тяжелым, если звонят среди ночи. Что за хамская
манера? Гришка, не темни. Что случилось? Мне правда интересно.
Ц При-дур-ки… Ц медленно, задумчиво произнес Гриша, Ц везде сплошные п
ридурки. Ц Он, не вставая, обнял ее и прижался мокрым лицом к ее халату. Ц
В Москве один советник президента перебрал в казино, его должны были отв
езти домой, но потеряли по дороге, Ц пробормотал он совсем невнятно, Ц н
у какое тебе, девочка моя, до этого дело? Пойдем спать.
Ц Пойдем. Только телефон отключи. Ты его, кажется, в гостиной оставил.
Ц Да, конечно, обязательно, Ц Гриша тяжело, неловко поднялся со стула.
Ц А голова не болит? Ц тревожно спросила Ника, разглядывая вспухающую к
расную шишку на лбу.
Ц У кого? У советника президента? Ц он попытался улыбнуться, но лишь неп
риятно оскалился.
Ц У тебя. До него мне и правда никакого дела нет, а ты здорово стукнулся. Мо
жет быть даже легкое сотрясение.
Когда они вернулись в постель и погасили свет, она подумала, что он действ
ительно очень устал. А кто бы на его месте не устал? Жестокая предвыборная
борьба, с интригами, грязью. Не более пяти часов сна в сутки в течение двух
месяцев. Поездки по всему огромному краю, бесконечные митинги, встречи с
избирателями. Результат превзошел все ожидания. Шестьдесят семь процен
тов голосов. Молодец, Гришаня. Победитель. Триумфатор. Но с нервами плохо,
и голова наверняка болит, потому что соврал он совсем уж глупо и неуклюже.

Всех советников президента, с которыми у него были приятельские отношен
ия, Ника знала поименно, и ни одного из этих серьезных, осторожных людей не
могла представить надравшимся до беспамятства, потерявшимся в ночной М
оскве. Это во-первых. А во-вторых, даже если такое вдруг произошло, почему и
менно Гриша, только что избранный на должность губернатора Синедольско
го края, отсюда, из Сибири, пытается решать чужую странную проблему, и при
этом нервничает до ледяной испарины?
Ц Ты телефон отключил? Ц пробормотала она, отвернувшись к стене.
Ц Конечно, Ц он резко, почти грубо, развернул ее к себе лицом. Ц Ника, ты м
еня любишь?
Ц Очень люблю, Гришенька.
Ц Ты мне чаще это говори, девочка моя.
Из Москвы позвонили опять в начале восьмого утра. Гриша не отключил теле
фон. Ника спала крепко, не услышала, как тренькнул сотовый на ковре у крова
ти, как выскользнул из-под одеяла и на цыпочках ушел в соседнюю комнату ее
муж, и не узнала, что после второго, более долгого разговора он занервнича
л еще сильней. Не просто испарина, а крупные капли пота выступили у него на
лице, покатились за ворот шелковой пижамы.
Шишка на лбу заныла невыносимо. Он вышел на балкон, жадно вдохнул холодны
й, влажный воздух и замер на несколько минут, раздувая ноздри, крепко зажм
урившись и до боли сжав кулаки.
В Синедольске уже встало солнце, а в Москве было начало шестого, и едва рас
свело. До инаугурации оставалось семь дней.
Джинсы прилипли к кровавой ссадине на колене. Осколок витринного стекла
вонзился в щеку и застрял под кожей. Это было замечательно, иначе Никита Р
а-китин не сразу бы поверил, что действительно жив и ни одна из пяти пуль е
го не задела. Разбитое колено и осколок стекла в щеке. А больше Ц ни царап
ины.
Одну из пяти гильз Никита подобрал и спрятал во внутренний карман куртки
. Если бы он был более сентиментальным и аккуратным человеком, он сохрани
л бы на память не только гильзу, но и шнурок от кроссовки. Впрочем, у аккура
тных людей не бывает рваных шнурков, которые без конца развязываются. Ак
куратист погиб бы этой ночью на Ленинградском проспекте у магазина «Спо
рт», и в криминальную сводку по Москве вошло бы еще одно заказное убийств
о, а не хулиганская выходка поддатых ночных отморозков в джипе.
Аккуратист погиб бы непременно. А растяпа Ракитин остался жив. Он наступ
ил на развязанный шнурок и растянулся на асфальте за полсекунды до стрел
ьбы. Потом из-за поворота выскочила милицейская машина. И убийцы в джипе н
е рискнули притормозить, проверить, сделано ли дело.
У Никиты был выбор: остаться, дождаться «Скорую» и оперативников, которы
е непременно появятся, потому что те, в «Мерседесе», уже вызвали по рации,
или удрать как можно скорей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23