Зверев широко перекрестился,
успокаивая людей. Пусть видят, что свой приехал, православный. Мужик и
вправду опустил лопату, вглядываясь в чужаков, а вот бабы все равно
загнали малышню в избы. Между тем к князю подтянулись холопы, и отряд
из четырех путников широким шагом въехал в деревню.
- Эй, красавица, - окликнул Пахом идущую с коромыслом женщину, так
старательно закутанную в платок, что наружу выглядывали только нос и
глаза. - Где здесь усадьба боярина Храмцова?
Та медленно повернулась, махнула руками в сторону большой избы.
- За деревней, что ли?
- Да вот же она, - простуженным голосом ответила крестьянка и
снова указала на дом. - Лукерья Ферапонтовпа, вдова Агария Петровича,
там ныне, горюет.
- Горюет? - встревожился Андрей. - Отчего?
- Доля вдовья тяжкая, - лаконично ответила женщина и двинулась
вдоль забора по своим делам.
- Какая же это усадьба? - не понял Зверев. - Как ее оборонять? Где
холопы, дворня живут? Коней, скотину где хозяин держит?
- Боярин это али сын боярский? - задал более верный вопрос Пахом.
Разница была существенной. Боярин получал землю из рук государя,
перед государем отвечал, по государеву требованию людей на службу
выставлял. И поместье боярское большей частью размеры имело достойное
- чтобы не одного человека, а хотя бы десяток воинов боярин содержать
мог и с собой на рать выводить. Сын же боярский свой участок от
боярина получал, хоть и не являлся его отпрыском. Такие жесты помещик
позволял себе в отношении обедневших родичей, безродных знакомых либо
еще кого, кто был способен и за землями неудобными присмотреть, за
деревней, что стоит на отшибе, и в поход воинский выйти. Только уже не
по разряду из приказа царского, а по воле своего боярина. Потому и
земли у сына боярского обычно имелось всего ничего - себя да пару
холопов прокормить, - и ни о каких усадьбах у детей боярских никто
никогда не слышал. Он ведь хотя и не холоп, но человек все же
подневольный.
Всадники распугали кур, что выклевывали просыпанное перед крыльцом
просо, спешились. На защиту птиц кинулся было рыжий лохматый пес - да
веревка коротка оказалась, и он залился злобным бессильным лаем. На
шум из дома выглянул мальчишка лет десяти, в рубахе, шароварах и
сапожках, опоясанный атласным красным пояском. Русые волосы
удерживались идущим через лоб ремешком.
- Стой, малец! - окликнул его Зверев. - Где тут река Вержа?
- Я не малец! - возмутился постреленок. - Я боярин Храмцов!
Путники изумленно замерли, переваривая услышанное. Мальчишка же,
потоптавшись, махнул рукой за деревню:
- А Вержа там. Коли по дороге, так верстах в пяти отсель.
- Значит, это земля между Днепром и Вержей… - Андрей перевел
взгляд на дядьку. - Правильно, выходит, прискакали.
- Здрав будь, боярин, - стащил с головы шапку Пахом. - Сие князь
Сакульский пред тобой стоит, Андрей Васильевич. Скажи, сделай милость,
а иных бояр Храмцовых здесь поблизости нет?
- Я единственный! - развел плечи мальчишка. - Я боярин Храмцов, да
отец мой, сын боярский. А иных Храмцовых окрест нет и быть не может!
- С кем ты там речи ведешь, сынок? - приотворилась дверь.
- Это князь Сакульский, мама, - оглянулся мальчишка. - Они путь к
Верже ищут.
- Ой, господи! - Дверь с громким стуком захлопнулась.
- Между Вержей и Днепром… - со вздохом повторил Зверев, покачал
головой и решительно отпустил подпругу. - Лошадей у тебя можно
напоить, боярин? Путь долгий прошли, устали.
- А-а… - Мальчонка растерялся, и плечи его сами собой сошлись
вперед. - Это… За домом хлев, конюшня. Там вода в бочках отстаивается…
Теплая.
- Илья, Изя… - бросил поводья холопам Зверев. - Пахом, ты со мной
останься.
Парни, собрав за поводья лошадей, повели их вокруг боярских хором.
Тут опять отворилась дверь, с крыльца спустилась женщина лет сорока с
усталыми глазами. В высоком кокошнике, в полотняном вышитом сарафане и
в бархатной безрукавке почти до колен, она выглядела зажиточной
крестьянкой, ради праздника доставшей из сундуков лучшие наряды.
Золотые серьги, два перстня, жемчужная понизь - вот и все украшения.
Хозяйка низко поклонилась, протянула резной деревянный ковш:
- Добро пожаловать, гость дорогой. Вот, испей кваску с дороги.
- Благодарствую. - Зверев тоже поклонился, принял корец. - Пусть
дом твой будет полной чашей, как этот ковкаль…
Он с удовольствием выпил холодного кваса, но живот вместо
благодарности недовольно забурчал. Почти весь день в пути - желудок
требовал чего-нибудь посущественнее.
- Гость в дом - радость в дом, - опять поклонилась женщина. -
Входите, подкрепитесь, чем Бог послал. Я покамест баню велю истопить.
Юра, чего застыл, поклонись князю! Гость же твой!
- Здоровья тебе, княже, - приложив руку к груди, послушно
поклонился мальчишка. - Что за нужда привела тебя в наш дом?
- Да что же ты, сынок, - всплеснула руками женщина. - Ты сперва
напои, накорми, баню истопи, а уж потом вопросами гостям досаждай!
- Послал меня боярин Кошкин, дьяк Земского приказа, - ответил
Зверев. - Велел боярина Храмцова немедля в Москву вызвать. Дело у него
какое-то. Может, государево, может, по братчине нашей хлопоты -
подробнее не говорил.
- Как же так? - остановилась на ступенях Лукерья Ферапонтовна. -
Муж мой ведь уж шесть годков как голову в порубежье литовском сложил,
царство ему небесное… - Она несколько раз перекрестилась, прошептала
что-то себе под нос. - Боярин Сафонов, милостивец, не гонит с земли,
сирот на нищету не осуждает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15