Всю первую половину дня коллеги успешно репетировали дуэты, а после отправились на пляж. Однако не вынесли жары и вернулись. Белугин до вечера спал, похрапывая разинутым ртом, а если просыпался, освежался под душем, нахваливая экономичное мыло. Розалия Львовна, откинувшись в кресле, дремала или обмахивала себя дамским журналом.
Ночью в воздухе повисла такая тяжёлая и липкая духота, что спать стало совершенно невозможно. Дождавшись первых лучей солнца, путешественники поменяли себе обратные билеты и поехали в аэропорт.
В два часа дня они приземлились в Шереметьево, а в три подкатили к дому.
– Здравствуйте, Варвара Степановна, – поздоровалась с консьержкой Соловьёва.
– Здравствуйте! – расплылась та в сладенькой улыбке. – Здравствуйте-здравствуйте, – повторила она уже совсем по-другому, злобно глядя вслед поднимавшейся к лифту парочке. – Что б он прибил вас сейчас обоих, развратники…
И Варвара Степановна потянулась к телефону.
– Какое интересное лицо у этой дамы внизу, – сказал Белугин в кабине лифта. – Глаза такие особенные, как у ведьмы. Наверное, в молодости сводила с ума мужчин.
– Это вы про нашу консьержку? Да, действительно, сводила в каком-то смысле. И не только мужчин. Она работала гипнотизёршей в цирке. Может быть, вы даже помните – по всему городу были такие афиши: АТТРАКЦИОН «УДАВ И КРОЛИКИ». Она смотрела, а все делали, что она хотела – кто лаял по-собачьи, а кто вдруг по-французски начинал лопотать или на фортепьяно…
В этот момент в сумке началась отчаянная возня, а самогуды многозначительно сыграли бетховенское «та-да-да-да-а-а». Но из-за громкого гудения лифта никто ничего не расслышал.
– Вот как? – удивился Белугин. – Хотел бы и я обладать такими способностями. Тоже, знаете ли, в некотором роде… гипнотизировать.
– Но ведь вы, дорогуша, и без того ими почти обладаете… – голос у Розалии Львовны сделался грудным, она обняла своего кумира и неожиданно впилась в него губами.
– Не надо… – зашептал тот испуганно. – Могут увидеть, сейчас откроются двери…
И двери открылись.
А на площадке стоял муж Розалии Львовны, чемпион города по поднятию штанги.
– Федя? – беззвучно пискнула певица. От испуга она разом потеряла свой голос.
– А это кто? – вопросил Федя пароходной трубой. – И почему он в моих шортах?!
Орфей Игнатьевич всхрипнул и потерял сознание.


Часть четвёртая
ГДЕ БЫЛА СОБАКА ЗАРЫТА

Глава первая
ЗАМЕДЛЕННОЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ

Известий от Мямлика не поступило, и редактор начал оперативное совещание без него.
– Товарищи, – заговорил он с печалью в голосе, – мы провели большую работу и ничего не добились. Единственную реальную улику в этом деле раздобыли не мы, а сотрудники милиции. Я имею ввиду изъятое у электрика Фазы колечко и опознанное генералом Бульбой как принадлежащее его супруге. Однако я полагаю, что Фаза к квартирным кражам непричастен. Каким же образом колечко попало к нему в карман? Товарищ Шустрик, давайте внимательно посмотрим видеозапись вашего наблюдения за объектом с самого начала…
Шустрик обрадовано кивнул, воткнул себе в живот штекер, и на экране редакторского компьютера появилось изображение.
Вот Фаза вышел из лифта, сбежал по ступенькам, облокотился о стойку консьержки и затянул разговор. «…Прибедняется! Пенсия будто бы маленькая, а у самой Крамской на стене висит в подлиннике. – Музею! Да будто бы у нас в музеях картин мало! – Говорит, что в квартире такую ценную вещь хранить опасается. – Давайте я вам воротник поправлю…»
– Стоп!! – крикнули разом Мурзилка и Буквоедов. – Назад! Медленно – последнюю – фразу. На её руку смотрите!..
Шустрик послушно вернул изображение и пустил его снова, в замедленном воспроизведении. Теперь и он тоже отчётливо увидел, как из пальцев Варвары Степановны – в тот момент, когда она умильно смотрела в глаза электрика и поправляла ему воротник – выскользнуло колечко с камешком.
Буквоедов победоносно откинулся в кресле и снял очки.
– А это ещё не всё… – послышался снизу знакомый голос.
На полу, в дверях кабинета, стоял Мямлик. Он ещё не окончательно принял свою естественную форму и в общих чертах смахивал на бывший в употреблении кусок мыла.

Глава вторая
ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ УДАВА

Наступил вечер, консьержка Варвара Степановна зажгла на своём посту лампу с зелёным абажуром. Она делала вид, что листает газету, а на самом деле косила глазами в сторону улицы, будто паук, поджидающий добычу в своей засаде.
И вот на пороге появилась пенсионерка Чумичкина из сорок пятой квартиры. Консьержка встала и подалась вперёд.
– Прогулялись, Прасковья Ниловна? – залебезила она с улыбочкой. – Булочки, хлебушка купили?..
– Купила, купила, Варвара Степановна, – отвечала пенсионерка. – Спокойной ночи вам отдежурить.
– Одну минуточку, Прасковья Ниловна, а вот посмотрите, что это мне в глаз вот сюда попало…
Чумичкина перегнулась через барьер, заглянула консьержке в глаза… и вдруг застыла в этой неловкой позе, будто брошенный как попало пластмассовый манекен.
У Варвары Степановны лицо сделалось злое и нехорошее.
– Слышишь меня? – прошептала она.
– Слышу… – слабо и безжизненно отозвалась пенсионерка.
– Иди к себе, сними со стены картину и принеси. Да так, чтобы никто не видел.
– Хорошо…
Чумичкина, вытянув перед собой руки, зашагала к лифту. Консьержка встала, прошлась туда-сюда и задымила папиросой.
Прошло несколько минут. Вот лифт снова загудел, Прасковья Ниловна вышла и приблизилась к консьержке. Протянула ей картину. Та посмотрела на подпись через лупу, спрятала картину под стойку и, пристально глядя в глаза своей жертве, зашептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105