– Эдди.
– Энни? Ты вернулась?
– Нет. Ты так далеко, Эдди. Я едва могу пробиться к тебе.
– Лиги?
– Да. Лучше. Это лучше. Ты должен вернуться к нам.
– Как? Я не знаю, где и почему. Я только что лишился самого главного в жизни.
– Ты должен попытаться. Ну, Эдди. Главное, принять решение.
– Я даже не знаю, с чего начать.
– Придумай что-нибудь.
Я расхаживал по кораблю, проклиная его, его капитана, команду и погоду. Хаос бурлящей воды, лишенной пены, темнел вокруг, хотя время от времени в ней появлялись льдины и айсберги. Однажды даже возникли огромные валы холодной белизны, уходящие вершинами в темноту, как стены, преграждающие путь в бесконечность. Вперед, мы продвигались всегда вперед.
Ни мольбы, ни проклятия, казалось, не достигали своей цели. Я думал, что на какое-то время сошел с ума, потеряв Энни и оказавшись в кольце обстоятельств, которые далеко не способствовали нормальному образу мыслей. Ветры, возникающие из темноты и льда, стали холодными. Я видел, как капитан ходил туда-сюда, занимаясь своими делами, но ни разу не подошел к нему. Я заметил, что постепенно скорость нашего движения увеличивалась. Мы все еще шли на всех парусах, и ветер завывал с еще большей яростью.
В первый раз, когда судно целиком было поднято из воды, я испугался, хотя прошло много времени, прежде чем это повторилось. Но настало время, когда это уже происходило регулярно. Я увидел старика, зная теперь, что это было своеобразное воплощение По, в отдалении. На этот раз он пытался делать какие-то расчеты, а на самом деле смотрел, как ледяные горы проплывали и проплывали мимо нас. На его лице отражались боль, растерянность и блаженство, – последовательно или одновременно, не знаю точно (в этом месте Время уходит, как зеленый огонь…) – когда я понял обстоятельства нашего положения, – что нас закружит и увлечет в воронку водоворота. Я снова ощутил родство с этим человеком, которое объединяло нас в прежние дни, и мне захотелось подойти к нему, взять на руки, спасти его, вынести из этого места. Только я знал, что не могу сделать этого; а если бы и мог, я был уверен, что он не захочет этого.
Я взглянул на наше головокружительное вращение по спирали гигантского ледяного амфитеатра, увидел, что круги становятся все меньше среди рева, грохота и треска. Я знал, что чувствовал По. Глядя на ледяное пространство, приближающее час Смерти, он видел Жизнь во всей ее ясности. Я видел все его глазами и знал, что мог бы устремиться, как он, в последнюю бездну, сознательно, безоглядно, исполняя закон единства…
Видел, но не хотел этого. Был момент, когда мы с ним стали словно один и тот же человек. Он был художником, а я почти его творением. Хотя я порицал его за чрезмерное возвеличивание. На память пришли слова Лиги: «Придумай что-нибудь», – и я отвернулся от него.
Мир был распахнут, готовый жадно проглотить все. Что мог сделать человек?
Я попытался.
12
Высокая темноволосая женщина разглядывала ту, что пониже ростом, сероглазую, на том самом песке, покрытом оранжевыми и черными полосами. Стена тумана надвигалась на берег. Море было словно лист, отражавший пламя. Песочный замок размером с дом георгианской эпохи стоял наполовину окутанный туманом, крохотная трещина пролегла по его фасаду.
– Так это и есть твое королевство у моря? – сказала высокая женщина.
Другая, до крови закусив губу, кивнула.
– Хорошо продуманное сооружение, моя дорогая.
Как образец совершенного дизайна, оно наделено классической простотой.
Где-то в глубине материка послышались раскаты грома. Над головой появилось темное облако, тень от него упала на спящие воды.
– Я не знала, что вы можете сюда прийти, – тихо сказала молодая женщина.
– Поверь, это было непросто.
– Постарайтесь не причинить зла этому месту.
– Никогда, если ты поможешь мне, вместо того, чтобы сражаться со мной.
– Чего вы хотите?
– Мы должны вернуть его назад.
Показались еще два облака, за ними последовали новые раскаты грома.
– Кого?
– Единственного, кого мы еще в силах спасти. Или они уйдут оба.
Молодая женщина заплакала. В это время пошел дождь.
– Я хочу, чтобы они оба были.
– Прости меня, дитя, но так не получится.
– Они снова зовут меня. Уже поздно.
Она отступила назад, и земля разверзлась перед ней. Она бросилась в расщелину, но ее падение внезапно было остановлено.
Другая вытянула руки вперед.
– А сейчас, сейчас ты должна помочь мне. Они оба ушли так далеко.
– Очень хорошо, – ответила молодая, отводя руки от лица и вытягивая их перед собой. – Очень хорошо.
Небо почернело, океан вскипел. Они пошли, ступая по нему.
Я пришел в себя поверх плавающих облаков крушения. Что было до этого, я не помнил. Мне было холодно, поверхность воды была темной, хотя небо, чему трудно было поверить, сияло голубизной…
Я пошевелился, вытаскивая из воды замерзшую левую ногу, размял онемевшие руки, чувствуя как постепенно и болезненно в них восстанавливается кровообращение. Потом я понял, что затылок болит от солнечного ожога. Я зачерпнул пригоршню воды и побрызгал на больное место.
Если могущество Энни лежало в области сверхъестественных явлений, По – в невероятно остром восприятии, то чем отличался я, третий член этого единства? Далее, если следовать этой логике, можно сказать, что я – Причина. Каждый из них, так или иначе, принадлежал другому миру. А я – дитя этого мира – Земли; моя религия – это религия жизни, это выживание. Я – неотъемлемый компонент их фантазий и идеалов. Я положил ладони плашмя на ненадежную опору под собой и сделал попытку приподняться. Мне опять, как советовала Лиги, удалось найти выход;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69