К счастью, эти подробности, равно как и
страдание, навсегда застывшее на лице Хаусманна, не слишком бросались в
глаза благодаря обработке, которой подвергли тело. Но, хотя черты лица ра
зличить было невозможно, боль читалась в изгибе его шеи, в судорожно стис
нутых челюстях, как бывает во время агонии у людей, пораженных электриче
ством. Лучше бы они убили его током, подумалось мне. Это было бы милосердне
е, какие бы преступления он не совершил.
Впрочем, так было бы слишком просто. Ведь они казнили преступника, соверш
ившего ужасные деяния, но прославляли человека, подарившего им весь мир.
Распиная его, почитатели выражали свое обожание не менее горячо, чем сво
ю ненависть.
Времена меняются, а люди остаются прежними.
Подъемник прошел лишь в нескольких метрах от Небесного, и я невольно сод
рогнулся. Я вдруг понял, что хочу удалиться отсюда как можно быстрее. Безм
ерный космос словно превратился в эхокамеру, заполненную отголосками б
есконечной боли.
У меня зачесалась ладонь. Зажмурившись, я тер ее о поручень, пока мы не мин
овали причальный терминал, продолжая подниматься сквозь ночь.

Ч Еще вина, мистер Мирабель? Ч спросила супруга одного из аристократов,
похожая на лисицу, сидящая напротив меня.
Ч Нет, Ч я вежливо промокнул губы салфеткой. Ч Если не возражаете, я уда
люсь. Хочу полюбоваться видом, пока мы поднимаемся.
Ч Какая жалость, Ч сказала женщина, разочарованно поджимая губы.
Ч О да, Ч подхватил ее муж. Ч Мы будем скучать без ваших историй, Таннер.

Я улыбнулся. По правде говоря, я просто валял дурака, перманентно поддерж
ивая светскую беседу в течение часа, пока мы ужинали. То и дело я оживлял р
азговор пикантным анекдотом Ч но лишь с целью заполнить неловкие паузы
, которые повисали над столом всякий раз, когда тот или иной гость делал вы
сказывание, способное, с точки зрения переменчивого аристократическог
о этикета, показаться неделикатным. Не раз мне приходилось разрешать спо
ры между северными и южными фракциями, выступая с речью от лица всей груп
пы. Моя маскировка была не самой убедительной, поскольку даже северяне, к
ажется, поняли, что я не имею к южанам никакого отношения.
Но это едва ли имело значение. Я смог заставить билетершу принять меня за
аристократа и сказать мне больше, чем кому бы то ни было. Эта маска позволи
ла мне смешаться с аристократами Ч но рано или поздно я смогу отбросить
ее. Ведь я не был в списке тех, кого разыскивают службы безопасности. Я про
сто человек с темным прошлым и несколькими сомнительными связями. Нет ни
чего плохого и в том, чтобы называть себя Таннером Мирабелем Ч это было к
уда безопаснее, чем пытаться смастерить из ничего правдоподобную арист
ократическую родословную. К счастью, это совершенно нейтральное имя, оно
вряд ли вызовет какие-то ассоциации с историей аристократии или иными и
сторическими событиями. В отличие от моих сотрапезников, я не смог бы про
следить свое происхождение до высадки Флотилии. Скорее всего, Мирабели п
оявились на Окраине спустя полвека после этого. По меркам аристократии я
был просто неотесанным выскочкой, но никто не позволит себе подобных не
тактичных намеков. Все они были долгожителями, и их родословная восходил
а если не к Флотилии, то к временам пассажирского манифеста, с одним или дв
умя сомнительными поколениями Ч и вполне естественным было предполож
ить, что я обладал столь же пышной генеалогией и доступом к тем же терапев
тическим технологиям.
Но хотя Мирабели и прибыли на Окраину Неба спустя много лет после Флотил
ии, они не принесли с собой никаких решений, позволяющих обеспечить долг
ую жизнь. Возможно, в первом поколении срок их жизни превышал продолжите
льность жизни обычных людей, но этот признак не передался их потомкам.
Впрочем, мне это все равно было не по карману. Кагуэлла платил мне приличн
о, но не настолько, чтобы я мог позволить себе разоряться подобным образо
м, пополняя бюджет Ультра. Впрочем, это не имело значения Ч почти. Препара
тами пользуется от силы один из двадцати жителей этой планеты. Остальные
девятнадцать либо по уши погрязли в войне, либо собирают крохи на жизнь в
ее закоулках. Главная проблема состоит в том, чтобы дожить до следующего
месяца, а не до следующего века.
Вот почему я оказался в довольно щекотливом положении, едва разговор заш
ел о технологиях долгожительства. Я попытался непринужденно развалить
ся на стуле и позволить словам витать вокруг меня, но едва возникал спор, к
ак мне навязывали роль судьи. То и дело кто-нибудь изрекал: «Таннеру это, к
онечно, известно», Ч и поворачивался ко мне, чтобы услышать окончательн
ое суждение, которое выведет из тупика. Оставалось отговариваться общим
и фразами, например «Это непростой вопрос...», или: «Очевидно, это касается
более глубоких аспектов проблемы», или: «С моей стороны было бы неэтично
распространяться далее на эту тему, ввиду соглашений о конфиденциально
сти, и прочее. Ведь вы меня понимаете?..»
Где-то через час я созрел для того, чтобы уединиться.
Поднявшись из-за стола, я извинился и покинул компанию, после чего поднял
ся по винтовой лестнице, ведущей на смотровую палубу над жилым уровнем и
столовой. Перспектива сбросить шкуру аристократа неожиданно показалас
ь весьма заманчивой. Впервые за последние часы во мне затеплилось ощущен
ие профессионального удовлетворения. Все под контролем. Очутившись нав
ерху, я приказал слуге отсека приготовить мне «гвиндадо». Хмель слегка у
дарил в голову, но даже это не показалось мне неприятным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37