Прежде соглядатай так часто маячил возле подобных строений, дожидаясь подопечную пару на самом видном месте, что и теперь Крылову казалось, будто он вот-вот материализуется из воздуха. Но шпион не появлялся. Вот уже неделю Крылов терпеливо торчал за углом стоявшей на отшибе трансформаторной будки, в обществе собственных мокрых окурков, заселивших нитяную старую траву. Отсюда отлично просматривался нужный подъезд с тюремного вида металлической дверью, при открывании бившейся с лязгом о бетонный борт просевшего крыльца. Несколько раз из подъезда выбиралась широкобедрая женщина с неразличимым личиком и петухом волос на голове, тащившая знакомую Крылову синюю коляску – ту самую, с которой соглядатай однажды носился по городу, вызывая гнев водителей и возмущение старух. Молодая мама лениво прогуливалась, погружаясь в приятную щекотку лиственной тени, по-кошачьи прогибаясь и отставляя наливной задок, когда препятствие побуждало приподнять коляску на дыбы; иногда она вынимала тугого человечка, норовившего ухватить родительницу за большую щеку, должно быть напоминавшую младенцу ее же молочную грудь. Присутствие ребенка исключало для Крылова простую возможность позвонить в шестую квартиру и предложить затаившемуся Виктору Матвеевичу мужской разговор по существу. Оставалось выжидать благоприятного случая, согреваясь глотками глухого теплого чая из отдающего баней маленького термоса.
Между тем хозяин камнерезки тоже куда-то исчез. Его косматый пиджачок висел на стуле в курилке, по его небезгрешную душу то и дело приходили обозленные заказчики, но босс не появлялся и не отвечал на телефонные звонки. Мастера мрачнели, сбрасывались, выскабливая карманы, на дешевое пиво. Всем уже было понятно, что мастерскую ожидает скорый и бесславный конец. Однако проблема денег как-то не беспокоила Крылова; мысленно нажив и потеряв большое состояние, он не заботился о крохах, что еще болтались в кошельке. Гораздо больше его волновала информация, которой наверняка располагал неуловимый соглядатай. Крылова сжирала надежда отыскать в каторжных городских катакомбах реальную Татьяну, имевшую, как и он сам, непосредственное отношение к запропавшей экспедиции. Он ощущал себя странно оттого, что еще вчера у него были и Тамара, и Таня – и вдруг не стало ни той ни другой. Только теперь он обратил внимание, что женщины на улицах гораздо многочисленней мужчин; лучше одетые, ярче парфюмированные, самоуверенные, они были точно солдаты и офицеры оккупационной армии и даже не глядели на коренное население, тоже пытавшееся кое-как носить клеенчатые пиджаки в обтяжку и цветные каблуки.
Теперь Крылов по большей части ночевал на старой квартире, где еще работал пропыленный телевизор, державший тряскую картинку как бы наклонно от зрителя. Преодолевая недовольство матери, жившей по расписанию популярных сериалов, Крылов прилипал к новостям. О мясорубке на площади центральные каналы дали краткие сюжеты, с малоузнаваемыми панорамами рифейской столицы и одним и тем же ряженым буденновцем, вздымающим в синее небо могучее красное полотнище со свежим и мокрым пятном посередине. Местные телекомпании показали подробнее последствия взрыва на Космонавтов: развороченный угол пассажа, окровавленные, слипшиеся ежом волосы милиционера – и странную, дырявую листву там, где сыпануло гранулами неизвестной химии, по счастью, почти не задевшей демонстрантов.
«Студия А», известная фирменной глумливостью своих журналистов, пустила в эфир большое интервью с Председателем ассоциации военно-исторических клубов: то был насмерть напуганный, апоплексического вида господин с лысиной как атмосфера Марса, начисто отрицавший все, включая собственное существование. Мэр мелькал на экране лишь изредка, словно летучая мышь; губернатор, наоборот, сидел основательно – весь добротный, плотный, улыбчивый, играющий большими пальцами рук, сцепленных в крепкий замок.
Ничего нельзя было понять из комментариев, кроме того, что по некоторым фактам (не по всем) возбуждены уголовные дела. Только Первый Рифейский канал, руководимый старухой Петровой, предоставил зрителям толковые сводки о потерпевших, включая тех, чьи личности не были установлены. Крылов, с душой, то и дело улетающей в пропасть, всматривался в проплывавшие по экрану сверху вниз скорбные фотографии: прижизненные, отмеченные печатью обыкновенности, и посмертные, одутловатые и словно бы засиженные мухами. Никого похожего на Таню не было среди одиннадцати погибших женщин, к которым на исходе недели присоединилась двенадцатая: маленькая старшеклассница с круглыми глазенками в квадратных очках, словно выдвинутых перед лицом на сантиметр, умершая от внутреннего кровоизлияния в Четвертой городской. Крылов, почти ныряя в наэлектризованный экран, думал, что, может быть, и Таня смотрит сейчас ту же самую программу, с ужасом выискивая своего Ивана среди мужских бородатых и бритых теней, плавно спускавшихся в небытие.
Но очень скоро потусторонние свидания прекратились. Телевидение захлестнули более поразительные новости, для которых рифейские события послужили лишь бледным прологом. Крылов не ожидал, что его идея о ряженой революции в России, походя высказанная случайному знакомцу, начнет воплощаться столь быстро и повсеместно. Сначала, подтверждая мысль Тамары, что мир состоит из вещей, перемены выразились в вещах. Популярность красноармейской и белогвардейской формы опустошила театральные костюмерные. Швейные фабрики, торопясь удовлетворить бешеный рыночный спрос, перешли на военное положение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171