Окна ее, насколько я смог определить, смотрели во двор и не были освещены. Я прошелся по двору, приглядываясь к машинам. Черного «мерседеса» Антона среди них не было, чего-либо подозрительного я также не заметил. Я настроился на долгое ожидание. Засада на Столяра вспоминалась теперь даже с удовольствием. Сейчас бы мне те условия…
А если он здесь уже не живет? Или сегодня вообще не придет — может, именно с ним Анжела уехала в загородный кемпинг, переждать, пока закончатся дурные события?
У меня не было ответов. Я был уверен, что дождусь своего, и старался думать о том, как буду его расспрашивать. Это меня согревало.
Время шло, но Антон так и не появлялся. После десяти часов начали гаснуть окна в доме. Машин во дворе поубавилось — владельцы отгоняли их на охраняемые стоянки. На меня никто внимания не обращал, и я радовался, что люди отучились реагировать на все, что не касается их лично. Совсем недавно, в другой моей жизни, это меня бесило…
К половине двенадцатого всякое движение во дворе замерло. В доме светилось всего несколько окон на верхних этажах. Я рискнул подняться к квартире Антона. Приник ухом к холодной металлической двери и несколько секунд напряженно прислушивался. Ничего. Я вызвал лифт и спустился вниз.
Четкого плана действий у меня не было. Я рассчитывал на удачу и вдохновение. Если Антон явится не один, придется отступить. И надо быть готовым к тому, что он может быть вооружен. Увидев меня, он не станет медлить и попытается воспользоваться оружием первым. Но мне не нужна перестрелка. Нужен друг Антон, целый, невредимый и способный к разговору. Идеальный вариант — если он приползет пьяный.
Я остался стоять в подъезде, наблюдая за двором через маленькое окошко слева от двери. Повторялась ситуация со Столяром, только сейчас моей целью был не мордобой, а разговор. И у меня не было времени отложить встречу, если обстоятельства сложатся не в мою пользу. Только если уж карты лягут совсем не в цвет. Тогда крайний срок — завтра.
Ровно в полночь в дальнем углу двора начали взрывать петарды и пускать ракеты. Долго и громко. Настолько громко, что кто-нибудь из жильцов вполне мог позвонить в милицию. Я всматривался в темноту и, различив суетящиеся фигуры, проклинал их, как мог. Но мои проклятия не действовали, и в черное, густо усыпанное звездами небо продолжали с ровными промежутками взмывать желтые и красные ракеты.
Через четверть часа, показавшуюся мне вечностью, все стихло. Гогоча и матерясь, мимо дома прошествовали какие-то парни. Возле припаркованных машин они затеяли игру в снежки, а потом принялись бить пустые бутылки.
Завыла сигнализация одной из машин, я тоскливо подумал, что история повторяется.
Сигнализация вспугнула парней. Грохнув еще пару бутылок, они зашли в угловой подъезд и больше не появлялись.
Через пару минут сирена смолкла. Наступила тишина, только в подвале дома капала из крана вода. Раньше, до ракет и взрывов, я не обращал на это внимания. Черт, лучше уж ракеты, чем этот монотонный мерзкий звук.
Я огляделся. Массивная деревянная дверь была приоткрыта, на ручке висел тяжелый, округлой формы замок. Я подошел ближе. В подвал вели широкие бетонные ступени. Достаточно чистые. Если спуститься на четыре или пять ступеней, можно наблюдать за входной дверью, оставаясь незамеченным.
Нет, я не зря надеялся на вдохновение и удачу…
На территории соседнего с моим отделения милиции был точно такой же, не типовой планировки, девятиэтажный жилой дом. И проживающий в этом доме тринадцатилетний ублюдок Костя, которому надоело вспарывать животы кошкам и отбирать деньги у младших, придумал оригинальный способ обогащения. В подъезде, между входной дверью и лестницей, была решетка, о которую, по замыслу строителей, надлежало вытирать ноги в грязную осеннюю погоду. Под решеткой была сделана яма глубиной почти в целый метр, куда эта самая грязь должна была падать. Решетка лежала на четырех упорах и, на взгляд нормального человека, была закреплена более чем надежно. Костя удумал: чуть переставил решетку, она сохраняла прежний вид, а при самом незначительном на нее нажатии мгновенно переворачивалась и падала в яму вместе с наступившим на нее человеком. Пока ошалевший от неожиданности и боли человек пытался выбраться из ловушки, Костя срывал у него с головы шапку или отбирал сумку и убегал.
Я не сомневался, что Антон, возвращаясь домой, тщательно вытирает ноги.
Я попробовал сдвинуть решетку и остался доволен результатом. Должно сработать.
Я достал сигареты и обнаружил, что в пачке осталась всего одна штука. Хороший признак. Значит, он скоро явится.
Напротив подъезда остановилась белая «четверка». Новенькая, еще без номеров и абсолютно чистая, несмотря на снег и грязь. Как будто ее доставили с завода до ближайшего угла в контейнере. Открылась дверь, но водитель не вылезал, убирая что-то в салоне. Когда он выпрямился и выдернул из замка зажигания ключи, я узнал Антона.
Он был трезв и находился в хорошем настроении. Свое длинное пальто и костюм он сменил на короткую куртку с меховыми отворотами и джинсы. Прическа выглядела так, словно он только что от парикмахера, и, несмотря на расстояние, мне показалось, что я слышу запах дорогого одеколона.
Он вылез, держа в руке тяжелый полиэтиленовый пакет. Насвистывая, запер дверь и не спеша пошел к подъезду, любовно оборачиваясь на машину.
Машина была без сигнализации, и он не ставил никаких механических противоугонных устройств.
Видимо, заехал домой ненадолго.
Ему придется задержаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88