— Лежи, рано тебе самому…
Антон подсел к телефону, я назвал ему номер, и он позвонил.
— Алло, это Наташа? Добрый вечер, это Антон, мы с вами виделись совсем недавно. Нет, просто мы переживаем, как вы добрались… Понимаете, у Федора получился… э-э… конфликт с тем молодым человеком, который подходил к нашему столику. Нет, она здесь абсолютно ни при чем! А…
Он обескураженно посмотрел на меня:
— Повесила трубку.
— Не надо было ей звонить. — Я прикрыл глаза.
— Извини. Я хотел как лучше. По крайней мере, она дома, и с ней все в порядке. Чем тебе еще помочь?
— Ничем.
— Тогда я пойду. Извини, во всем этом и моя вина есть… Потом разберемся, хорошо?
Когда он дошел до дверей, я позвал его:
— Антон!
— Да?
В комнату он не вернулся, остался стоять где-то в коридоре.
— Ты с самого начала знал, что я попаду во внутренний отдел?
— Да.
— Скотина ты!
— Спасибо. Что-нибудь еще?
— До свиданья.
— Дверь закроешь?
— Захлопни. Никто меня грабить не станет.
Щелкнул замок, Антон почему-то не уходил.
— Федор, — тихо позвал он меня через несколько секунд.
— Да!
— Извинись за меня перед Наташей. Что так получилось…
— Обязательно.
В понедельник утром Марголин приехал ко мне домой. Как и Красильников, он прошелся по квартире, поигрывая ключами в кармане пальто, хмыкнул, заметив брошенный в кресло новый мой пиджак, и присел на диван:
— Собирайся, есть новости. Лучше сам все увидишь.
Я почувствовал, что новости для меня хорошие, и оделся быстро.
Мы доехали до автостоянки, расположенной недалеко от дома, где находилась его штаб-квартира. Оставили БМВ у ворот. Я вспомнил его обещание и догадался, зачем мы сюда приехали. Ни радости, ни хотя бы любопытства это у меня не вызвало. Хотелось быстрее вернуться домой.
— Нравится?
Мы остановились перед обычной «восьмеркой». Белого цвета, без всяких наворотов, в приличном состоянии. Я молчал.
— Держи!
Марголин подал мне конверт. Документы на машину, ключи, доверенность. С правом продажи. На мое, естественно, имя от какой-то Пуговкиной Зинаиды Николаевны.
— Не беспокойся, все чисто. Она действительно хотела ее продать. Деньги все потратил?
— Кое-что осталось. Около двух.
— Да, ну и запросы у тебя! Ты раньше, часом, не в ГАИ работал? Ладно, не обижайся!
Отдашь мне полторы, потом, когда сможешь, еще две с половиной, годится?
— Угу.
— Сегодня и завтра можешь обкатывать тачку и решать свои семейные проблемы. В среду жду тебя ровно в девять. Есть новая тема, подключишься. И деньги не забудь. Все, успехов!

* * *

За два дня я успел вдоволь накататься на машине, а свои семейные дела так и не решил. Более того, я еще больше усугубил кризис, когда лихо подкатил к Наташкиному институту на «восьмерке», с букетом цветов. До дома она всю дорогу молчала, потом вернулась с полпути до подъезда и швырнула цветы в салон. Я психанул и уехал, плюнув грязным снегом из-под колес…
У ларьков я купил пиво, четыре банки, и, возвращаясь к машине, заметил знакомую фигуру.
Михалыч. Виктор Михайлович Яковлев, глава «Спрута», милицейской охранной организации. Невысокий и коренастый, одетый в наглухо застегнутую длинную кожаную куртку, в меховой шапке, он щеткой отскребал снег с крыши своей красной «семерки». Выражение его морщинистого лица было, как всегда, недоверчивым и настороженным, меня он заметил давно, еще когда я крутился у ларьков, но не подал виду, ожидая, пройду я мимо или остановлюсь.
Я остановился. Хотя надо было пройти.
— Привет. — Не отворачиваясь от автомашины, он пожал мне руку. — Как жизнь?
— Ничего.
— Черт! — Поддернув брюки, он присел на корточки. — Сука, спускает все-таки… Нашел себе место?
— Так, перебиваюсь.
— Ага… — Открывая багажник и роясь там в поисках насоса, он дважды стрельнул взглядом в мою «восьмерку». — Значит, нормально все?
— А вы что, надумали взять меня?
— Так ты ж пропал куда-то! — Сказано было так фальшиво, что мне стало неловко. — Не звонишь, не заходишь. Я так и понял, что у тебя все наладилось!
— Да, наладилось.
— Ну, так я ж и говорил тебе тогда, что все у тебя нормально будет… Ты у нас парень хваткий! У тебя насоса случайно нет?
— Чего?.. А, нет.
— Черт, не хочется домой ползти… Ну ладно, а что делать?
— Да, кому сейчас легко? — Я открыл пиво и сделал несколько глотков.
— Верно, сейчас всем тяжело. Ну, бывай!
Он захлопнул багажник, попрощался и пошел к дому, озабоченно оглядываясь на свою машину.
Я сел за руль своей, выбросил в окно пустую банку и закурил.
Я не знал, куда мне ехать.

2

Марголин опоздал на целый час и выглядел так, словно по дороге напоролся на банду басмачей и только за углом дома застрелил последнего.
Когда мы зашли в комнату — ту самую, с несколькими столами и сейфом, — он яростно выругался и зашвырнул в угол свое пальто, а немного позже сбросил и пиджак. Оказалось, что в хитроумной плечевой кобуре из толстой белой кожи у него пистолет — что-то большое и серьезное, «беретта», насколько я разбирался в зарубежном оружии. И пока шеф метался по комнате и рвал воротник рубашки с таким видом, будто его пытался задушить собственным галстуком человек-невидимка, я курил и рассматривал незнакомую машинку.
— Дай сигарету!
Он закурил и встал у окна, роняя пепел и вполголоса матерясь. Потом выпутался из наплечных ремней, небрежно бросил кобуру на сейф, подошел и сел за стол напротив меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88