Как раз этим-то и занимался Том на заседаниях группы.
Большинство членов группы «ВИЧ - положительно» были внутривенными наркоманами. Они подхватили ВИЧ в наркоманских притонах, которые расплодились у нас в городе в середине восьмидесятых, после того как закрыли магазин хирургических принадлежностей на Бред-стрит. Это остановило приток новых игл и шприцев. С тех пор наркоманы стали пользоваться большими общими шприцами, и с этого всё началось. У меня есть друг по имени Томми, которого присадили на иглу эти парни из Лейта. Одного из них я знаю, его зовут Марк Рентон, я работал вместе с ним, когда ещё был пацаном. По иронии судьбы, Марк колется уже много лет, но, насколько мне известно, он до сих пор не ВИЧ-инфицированный, а я никогда в жизни не притрагивался к этой штуке. Впрочем, в нашей группе довольно много героинистов, и наверное, он скорее исключение, чем правило.
На заседаниях группы обычно царила напряжённая атмосфера. Наркоманы ненавидели двух гомосексуалистов. Они считали, что ВИЧ изначально попал в городскую наркоманскую среду через одного педика-домовладельца, который трахал своих постояльцев-торчков в счёт квартплаты. Я и две женщины, одна из которых не кололась, хотя её сексуальный партнёр был героинистом, ненавидели всех, потому что мы не были ни гомосексуалистами, ни наркоманами. Вначале я, как и все остальные, считал себя «безвинно» заражённым. В те времена ещё можно было винить во всём «чернушников» и голубых. Однако я видел плакаты и читал брошюры. Помню, как в эпоху панка «Секс Пистолз» пели о том, что «невиноватых нет». Это сущая правда. Нужно только прибавить к этому, что некоторые виноваты больше других. Это снова напомнило мне о Вентерсе.
Я давал ему шанс - шанс раскаяться. Хотя этот ублюдок его и не заслужил. На заседании группы я сказал первую ложь, первую в цепи других, с помощью которых я собирался завладеть душой Алана Вентерса.
Я сказал группе, что занимался открытым небезопасным сексом со здоровыми людьми, прекрасно зная о том, что я ВИЧ-инфицированный, и что я в этом раскаиваюсь. В комнате повисла мёртвая тишина.
Присутствующие нервно заёрзали на стульях. Потом женщина по имени Линда расплакалась, качая головой. Том спросил у неё, не желает ли она покинуть заседание. Она отказалась, ей хотелось подождать и услышать, что скажут другие, и она злобно глянула в мою сторону. Но я практически не обращал на неё внимания и не сводил глаз с Вентерса. У него было характерное, вечно скучающее выражение лица. Я мог бы поклясться, что по его губам пробежала неуловимая усмешка.
- Нужно набраться смелости, чтобы сказать такое, Дэви. Я уверен, что это стоило тебе большого мужества, - торжественно произнёс Том.
Ничегошеньки не стоило, хрен ты тупой, я соврал. Я пожал плечами.
- Я уверен, что с твоих плеч упал колоссальный груз вины, - продолжал Том, подняв брови и приглашая меня к разговору. На сей раз я воспользовался этой возможностью.
- Да, Том. Если б я только мог разделить свои чувства со всеми вами. Это ужасно… Я не думаю, что люди простят…
Другая женщина в группе, Марджори, отпустила какое-то оскорбительное замечание в мой адрес, но я этого даже не заметил, а Линда продолжала рыдать. От говнюка же, сидевшего напротив меня, не последовало никакой реакции. Меня раздражали его эгоизм и аморальность. Мне хотелось разорвать его голыми руками, прямо здесь и сейчас. Но я старался управлять своими эмоциями, упиваясь роскошным планом его уничтожения. Болезнь может завладеть его телом: это была её победа, какой бы злобной силой она ни была. Моя победа будет более глобальной, более сокрушительной. Я хотел сломить его дух. Я собирался нанести смертельные раны его якобы бессмертной душе. Аминь.
Том окинул взглядом всю группу:
- Кто-нибудь сопереживает Дэви? Как вы относитесь к этому?
После паузы, во время которой я пожирал глазами бесстрастное лицо Вентерса, малой Гогси, наркоман из нашей группы, истерически загоготал. Потом он разразился кошмарной речью, которую я ждал услышать от Вентерса.
- Хорошо, что Дэви это сказал… я сделал то же самое… я сделал, блядь, то же самое… ни в чём не повинная девица, которая ни хера никому не сделала… я возненавидел весь мир… в смысле… просто я подумал, почему это должно меня ебать? Что у меня есть в жизни… мне двадцать три года, а у меня ничего нет, даже ёбаной работы… почему это должно меня волновать… когда я сказал девице, она страшно расстроилась… разревелась, как малое дитя, - после этого он посмотрел на меня и улыбнулся сквозь слёзы самой прекрасной улыбкой, которую я видел в своей жизни. -…но всё было в порядке. Она сдала анализы. Три раза в течение шести месяцев. И ничего. Она не заразилась…
Марджори, которая заразилась в аналогичных обстоятельствах, зашипела на нас. И тогда это произошло. Сука Вентерс завращал глазами и улыбнулся мне. Сработало. Наступил решающий момент. Злость ещё не прошла, но она смешалась с огромным спокойствием, могучей ясностью. Я улыбнулся ему в ответ, ощущая себя спрятавшимся в воде крокодилом, который выследил нежного пушистого зверька, пришедшего к реке на водопой.
- Не… - жалобно проскулил Гогси в сторону Марджори, - всё было не так… ждать её результаты анализов было ещё хуже, чем ждать свои… вы не понимаете… и я не понимаю… вернее, не понимал… всё не так…
Том пришёл на помощь дрожащей, косноязычной массе, в которую он превратился.
- Не будем забывать об ужасной злости, обиде и горечи, которую все вы испытали, узнав о том, что вы заразились ВИЧем.
Это было приглашение к очередной из наших привычных, нескончаемых дискуссий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101