Не отрывая глаз от девчонок, он говорил:
- Ох, эта Лиззи Макинтош… ох и писька… я б ебал её в жопу семь раз в неделю… вот это жопа… вот это дойки…
Потом он упал лицом в дёрн. Тогда я ещё плохо знал Бегби. В те времена он не был ещё основным, а только одним из соперников, да к тому же побаивался моего братца Билли. На самом деле, я был ссыкливым пацаном и выезжал в основном на Биллиной репутации. Короче, я перевернул Бегби на спину и обнажил его истекающий спермой, вымазанный в земле елдак. Чувак тайком вырыл своим раскладным ножом ямку в мягком дёрне и втихаря вздрючил поле. Я заржал. Бегби тоже. В те времена он был проще, пока не поверил в себя, и надо сказать, мы все считали его отпетым психом.
- Так ты онанист, Франко! - сказал Гэри.
Бегби спрятал свою шишку и застегнул ширинку, а потом набрал в пригоршню спермы, перемешанной с землёй, и размазал её Гэри по лицу.
Я чуть не сдох со смеху, когда Гэри, взбеленившись, вскочил на ноги и начал лупить Бегби по подошвам кроссовок. Выместив злобу, он угомонился. На самом деле, это история не о Лиззи, а о Бегби, хотя поводом к ней послужила бесстрашная схватка Лиззи с Западлисткой.
Короче, когда пару лет назад Томми сошёлся с Лиззи, почти все подумали: «Везёт же дураку!». Даже Дохлый ни разу не трахал Лиззи.
Странно, что Томми до сих пор ничего не сказал про «чёрный», хотя по всей комнате были разбросаны баяны, да и так было видно, какой я уторчанный. Обычно в таких ситуациях он превращается в плохую копию моей старушки, и начинается: ты гробишь себя/одумайся/ты сможешь прожить без этого мусора и прочая херота.
Но на сей раз он сказал:
- Зачем ты колешься, Марк?
В его голосе звучал неподдельный интерес.
Я пожал плечами. Мне не хотелось говорить об этом. Чувакам с докторскими степенями и университетскими дипломами платят большие деньги только за то, чтобы они подробно меня расспрашивали. Я сыт этим по горло. Но Томми настаивал.
- Расскажи мне, Марк. Мне надо знать.
И я подумал: если адвокаты и полицейские получают у меня разъяснения, то неужели мои самые близкие друзья, с которыми я постоянно общаюсь, не заслужили, чтобы я хотя бы попытался им это объяснить? У меня развязался язык. Когда я заговорил об этом, мне стало на удивление хорошо, спокойно и легко.
- Не знаю, Тэм, просто не знаю. «Чёрный» делает вещи как бы более реальными. Жизнь - скучная и бессмысленная штука. Всё начинается с возвышенных надежд, которые потом рушатся. Мы понимаем, что все мы умрём, так и не найдя ответа на самые главные вопросы. Мы развиваем все эти тягомотные идеи, которые просто по-разному объясняют нашу реальную жизнь, но не дают нам никаких ценных знаний о великом, настоящем. По сути, мы проживаем короткую жизнь, полную разочарований, а потом умираем. Мы заполняем её всяким дерьмом - карьерой и браком, чтобы создать для себя иллюзию, будто в этом есть какой-то смысл. Героин - честный наркотик, потому что он избавляет от иллюзий. Если тебе хорошо под героином, то ты кажешься себе бессмертным. А если тебе плохо, то ты с головой окунаешься в то дерьмо, которое и так тебя окружает. Это единственный по-настоящему честный наркотик. Он не изменяет твоё сознание. Он просто доставляет тебе кайф и чувство благополучия. После этого ты видишь всю нищету мира без прикрас, и тебе больше не помогают никакие обезболивающие.
- Чушь, - сказал Томми. И добавил: - Полнейшая чушь.
Возможно, он прав. Если б он спросил меня на прошлой неделе, я бы, наверно, сказал ему что-то прямо противоположное. И если б даже он спросил меня сегодня утром, я б тоже ответил по-другому. Но в данный момент я носился с теорией о том, что «чёрный» делает своё дело, когда всё остальное кажется скучным и ненужным.
Моя беда в том, что, как только я чувствую возможность или вижу реальность получения того, чего я добивался, будь это девица, квартира, работа, образование, деньги и так далее, оно сразу становится для меня скучным и неинтересным и обесценивается в моих глазах. Но с «чёрным» всё по-другому. С ним нельзя так просто расстаться. Он не отпустит тебя. Попытка разрешить проблему с «чёрным» - самая трудная задача. И это приносит невъебенное наслаждение.
- Это приносит невъебенное наслаждение.
Томми посмотрел на меня:
- Это доставляет кайф.
- Не еби мне мозги, Томми.
- Но ты же сказал, что это приносит наслаждение. Я просто хочу попробовать.
- Не надо. Послушайся моего совета, Томми, - но это ещё больше его раззадоривало.
- У меня есть бабло. Давай. Свари мне дозняк.
- Томми… не гони беса, чувак…
- Ну давай же! А ещё друг, бля. Свари мне дозняк. От одного укола мне ни хера не будет. Давай.
Я пожал плечами и сделал, как он просил. Хорошо почистил свою машину, сварил слабенький дозняк и помог ему ширнуться.
- Это охуительно, Марк… как на русских горках, бля… меня прёт, бля… прёт на всю катушку…
Я охуел от его реакции. Немногие чуваки так сильно предрасположены к «чёрному»…
Потом, когда приход кончился и Томми собрался уходить, я сказал ему:
- Ты это сделал, чувак. Теперь у тебя полный набор. План, кислота, «спид», «экстази», грибки, нембутал, валиум, «чёрный», до хуя, блядь. Но заруби себе на носу. Это был первый и последний раз.
Я сказал так, потому что был уверен, что чувак попросит у меня взять немного с собой. А у меня у самого было мало. У меня всегда мало.
- Разумеется, - сказал он, набрасывая куртку.
Как только Томми ушёл, я сразу почувствовал, что у меня жутко зудит хуй. Но чесать его нельзя. Если я начну его чесать, то могу занести инфекцию. И тогда у меня действительно могут возникнуть проблемы.

Традиционный воскресный завтрак

О господи, где я, блин, нахожусь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101