один раз с Грэмом Редпатом, а второй - с одним французом, с которым она познакомилась в Эвиморе.
Нина ещё ни с кем не была, ни разу. Почти все её знакомые говорили, что это дерьмо. Пацаны оказывались либо неопытными, либо отмороженными, либо перевозбуждёнными. Ей нравилось производить на них впечатление, нравилось видеть застывшие, дурацкие выражения на их лицах, когда они смотрели на неё. Но если уж делать это, то с тем, кто в этом разбирается. С кем-нибудь постарше, но не таким, как дядя Кенни, который смотрит на неё, как пёс - с налитыми кровью глазами и высунутым языком. У неё было странное ощущение, будто дядя Кенни, несмотря на свои годы, немного напоминал бы неопытных юнцов, с которыми была Шона и остальные девчонки.
Хоть она и собиралась на сейшн, теперь Нине придётся сидеть дома и смотреть телевизор. Точнее, «Игру поколения Брюса Форсайта» , вместе со своей мамой и своим тупым, доставучим младшим братцем, который всегда оживляется, когда эта фиговина катится вниз, и быстро читает вслух номера своим скрипучим, ехидным голоском. Мама даже не разрешит ей курить в гостиной. Зато Дуги, своему дебильному дружку, она курить в гостиной разрешает. Вот это нормально, это предмет добродушных шуток, а никак не причина рака и сердечных заболеваний. Нина же должна подниматься наверх, в этот ледяной ад. У неё там дубарь, и пока она включит нагреватель и комната как следует прогреется, можно будет выкурить целую пачку «Мальборо», все двадцать штук. Да пошли они все в жопу. Сегодня вечером она обязательно постарается попасть на сейшн.
Выйдя из ванной, Нина зашла посмотреть на дядю Энди. Труп лежал в кровати, всё ещё накрытый одеялом. «Наверно, они закрыли ему рот,» - подумала она. Казалось, будто смерть настигла дядю, когда он был пьян и агрессивно спорил о футболе или политике. Тело было тощее и сморщенное, впрочем, Энди всегда был таким. Она вспомнила, как её щекотали эти настойчивые, вездесущие костлявые пальцы. Наверное, Энди умирал всегда.
Нина решила порыться в ящичках, чтобы посмотреть, нет ли у Алисы каких-нибудь кальсон, которые можно было бы одолжить. В самом верхнем отделении комода лежали носки и манишки Энди. Алисино нижнее бельё находилось в следующем. Нина поразилась разнообразию белья, которое носила Алиса. Начиная с безразмерных рейтуз, которые Нина прикладывала к себе и которые доходили ей почти до колен, и кончая узенькими кружевными подштанниками; Нине и в голову не могло прийти, что тётя носила такие. Одни из них были сделаны из того же материала, что и Нинины чёрные кружевные перчатки. Она сняла перчатки, чтобы потрогать трусики. И хотя они ей понравились больше, она всё же взяла розовые в цветочек, вернулась в ванную и надела их.
Спустившись вниз, Нина обнаружила, что одна социальная «смазка» собрания - чай - была заменена другой - алкоголем. Доктор Сим стоял с бокалом виски в руке и разговаривал с дядей Кенни, дядей Бобом и Малькольмом. Интересно, спросит ли его Малькольм о фаллопиевых трубах? Все мужчины пили со стоическим фатализмом, словно бы выполняя тяжёлый долг. Несмотря на скорбь, нельзя было скрыть чувства облегчения, витавшего в воздухе. Это был третий сердечный приступ Энди, и теперь, когда он, наконец, отбросил коньки, можно было спокойно жить дальше и не подскакивать всякий раз, когда на другом конце провода слышался Алисин голос.
Приехал ещё один кузен, Джефф, брат Малки. Он посмотрел на Нину взглядом, близким к ненависти. Это было странно и действовало на нервы. Но он был дебилом. Как и все остальные Нинины кузены, по крайней мере, те, кого она знала. У тёти Кэти и дяди Дэви (он был протестантом из Глазго) было два сына: Билли, только что вернувшийся из армии, и Марк, вроде бы подсевший на наркотики. Их здесь не было, потому что они практически не были знакомы с Энди и всей боннириггской братией. Наверное, они приедут на похоронах. А может, и нет. У Кэти и Дэви был ещё один сын, тоже Дэви, умерший почти год назад. Он был умственно и физически отсталым и большую часть жизни провёл в больнице. Нина видела его всего один раз: он сидел скорчившись в инвалидной коляске, с открытым ртом и отсутствующим взглядом. Интересно, какие чувства вызвала его смерть у Кэти и Дэви? Наверно, тоже скорбь, но в то же время облегчение.
Чёрт! Джефф идёт к ней поболтать. Она однажды показала его Шоне, и та сказала, что он похож на Марти из «Wet Wet Wet». Нина терпеть не могла «Уэтов» вообще и Марти в частности, к тому же Джефф был совершенно на него не похож.
- Как дела, Нина?
- Нормально. Жалко дядю Энди.
- М-да, но что поделаешь? - Джефф пожал плечами. Ему был двадцать один, и Нина считала его глубоким стариком.
- Когда заканчиваешь школу? - спросил он её.
- В будущем году. Я хотела уйти в этом, но мама наехала, и пришлось остаться.
- Выпускные экзамены?
- Угу.
- Какие предметы?
- Английский, матёма, арифметика, искусство, бухучёт, физика, современные исследования.
- Сдашь?
- Угу. Это не сложно. Кроме матёмы.
- А потом что?
- Пойду работать. Или буду оттягиваться.
- А не хочешь пойти в старшие классы?
- Не-а.
- А зря. Ты бы могла поступить в университет.
- На фига?
Этот вопрос заставил Джеффа задуматься. Он недавно получил учёную степень по английской литературе и теперь жил на пособие по безработице. Как и большинство его однокурсников.
- Чтобы занять положение в обществе, - сказал он.
Нина поняла, что взгляд Джеффа выражал не ненависть, а скорее вожделение. Очевидно, он выпил перед этим, и тормоза у него ослабли.
- А ты повзрослела, Нина, - сказал он.
- Угу, - покраснела она, зная, что покраснела и ненавидя себя за это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101