На первых двух картинках было детство Джона Парле. Десяток снимков венерианского дома на сваях, очевидно на Бренди-Бич. Маленький мальчик в рваных розовых шортах, в котором она узнала Джо, стоял рядом с пышногрудой женщиной с суровым лицом. Через несколько страниц Джо стал молодым человеком. Он позировал у старого воздушного автобуса «Дюрафлайт». На заднем плане виднелись корявые коричнево-белые кисточные деревья, местом действия все еще была Венера. На следующей странице только одна картинка: миловидная девушка с пустоватым выражением лица. Зелеными чернилами было накарябано: «Слишком плохо, Джо».
Действие переместилось на Землю. Бар, ресторан, большой групповой снимок, где Джо, безмятежный и напыщенный, стоял среди десятка мужчин и женщин, явно его служащих. Дальше в альбоме было только несколько фотографий. Очевидно, по мере того как таяло состояние Джо, он лишался энтузиазма сниматься. На двух фотографиях, профессионально выполненных, была женщина, блондинка с отливающими медью волосами, явно хозяйка приема. Подпись гласила: «Славному малому. Вирли».
Оставалась только одна фотография, с таверной «Ацтек» двадцатилетней давности - так рассудила Джин по облику Джо. Он стоял в дверях, с одной стороны от него были два бармена в безрукавках и швейцар, азартный игрок, как помнила Джин, а с другой - четыре женщины в вызывающих позах. Подписано было: «Джо и компания». Под каждой фигурой стояло имя: «Вирли, Мей, Тата, Молли, Джо, Батч, Карл, Хофам».
Молли! С пересохшим горлом Джин изучала лицо. Ее мать? Большая тучная женщина с грубым обликом. Черты лица мелкие, рыхлые, словно тесто, словно трепещущий свиной бок.
Молли. Какая она, Молли? Трудно было не угадать ее профессию, а значит, мало надежды на то, что она все еще живет по соседству.
Джин раздраженно вернулась к календарю, перелистала еще несколько месяцев назад… За два года до ее рождения она нашла заметку: «Внес залог за Молли и Мэй». Больше ничего. Джин на мгновение задумалась, взвешивая все. Если эта отвратительная Молли ее мать, кто мог быть ее отцом? Джин фыркнула. Вряд ли Молли сама это знала.
Сделав усилие, Джин вернулась к лицу цвета свиного жира, к маленьким свинячьим глазкам. Они ранили ее. Значит, это ее мама. Глаза внезапно наполнились слезами, рот скривился. Джин продолжала смотреть, словно отбывая покаяние. А каких родителей она ожидала? Барон Понтеммы со своей леди в беломраморном замке?.. «Плохо быть такой развитой,- печально вздохнула Джин.- Может, у меня выдающийся отец?
Должно быть, он очень здорово напился». Мысль ошеломила ее. Она оторвала фото, сунула в карман и нерешительно поднялась на ноги. Пора уходить.
Джин упаковала коробки и нерешительно посмотрела на тело Гема. Не слишком хорошо оставлять его здесь, на чердаке… Ничто, связанное с Гемом, не могло быть слишком хорошим. Он может проваляться здесь неделю, месяц… Она почувствовала тошноту, которую сердито подавила: «Не глупи, ты, дура».
Надо бы вытереть отпечатки пальцев…
Раздался грохот в наружную дверь. Хриплый голос позвал: «Гем! Гем!..» Джин побежала к двери. Пора уходить. Кто-то, наверное, видел, как Гем входил сюда.
Она соскользнула вниз по лестнице, вылезла меж пластин жалюзи на крышу сарайчика, поставила их наместо, соскользнула на землю и поднырнула под покосившуюся ограду, выходившую в тупик Алоха. Через десять минут Джин оказалась в своей комнате в «Санхаузе». Сбросив одежду, стала под душ.
7
Лоснящийся ленивый служащий в здании суда заворчал, когда Джин скромно обратилась к нему со своей просьбой.
- О, прошу вас,- сказала Джин, улыбаясь и глядя чуть в сторону: эта старая уловка придавала ей вид мечтательного очарования, магической дерзости и немыслимой, невообразимой красоты.
Служащий облизнул багровые отвислые губы:
- Ладно, ладно… Такая юная девушка, как вы, должна путешествовать со своей мамочкой. Ну, давайте.
Джин не сообщила ему, что именно мать-то она и искала.
Они стали вместе просматривать файлы на экране.
- В тот год мы трудились как пчелы,- пожаловался служащий.- Но мы должны найти это имя, если… ну, вот Молли. Молли Салмон. Это она? Арестована за бродяжничество и употребление наркотиков двенадцатого января, пребывала в Доме Реабилитации до первого февраля. Залог внес Джо Парле, он владел салуном на Райском бульваре.
- Это она,- взволнованно сказала Джин.- Когда ее освободили?
- У нас таких сведений нет. Наверное, когда подавили ее пристрастие к наркотикам, через год или два.
Джин принялась вычислять, пожевывая губу маленькими острыми зубками и хмурясь. Молли должны были выпустить где-то очень незадолго до ее рождения. Клерк смотрел на нее как старый серый кот, но молчал. Джин неуверенно спросила:
- Наверно, эта… Молли Салмон живет сейчас где-нибудь рядом?
Чиновник смущенно повертел в руках значок на лацкане.
- Ну, молодая леди, там вам едва ли стоит показываться.
- Где она живет?
Служащий поднял голову и встретился с ней взглядом.
- Это за городом, на Меридианальной дороге, за Эль Панатело. Трактир «Десятая Миля».
Меридианальная дорога кружила вокруг трех вулканических конусов, которые формировали профиль окрестностей Ангел Сити, затем ныряла, как колибри, в каждую из старых шахт и оканчивалась в Плагханской долине. Десять миль по дороге - это шесть миль по воздуху, и через несколько минут кэб досадил Джин рядом с ветхим домом.
Дома Десятой Мили появились, когда люди пришли трудиться в суровую враждебную глушь. Когда были построены города, когда явилась цивилизация со своим комфортом и умеренностью, дома Десятой Мили стали тихой заводью, утопавшей в янтарном полумраке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38