Некий Вильям Анхело из Торонто бил его постоянно. Джин запомнила адрес, решив, что если Эрл когда-либо примет вызов сыграть в шахматы, она знает, как нанести ему поражение. Она вовлечет в игру Анхело и будет посылать ходы Эрла как свои собственные и передавать ходы Анхело Эрлу. Путь несколько окольный, утомительный, но почти беспроигрышный.
Джин продолжила путешествие по кабинету. Морские раковины, мотыльки, стрекозы, окаменелые трилобиты, опалы, орудия пыток, высохшие человеческие головы… Если бы коллекция представляла собой bona fide
, она должна была поглощать все время и способности четырех земных гениев. Но сокровища собирались бездумно, механически, подобно тому, как мальчишки в школе коллекционируют флажки или спичечные этикетки.
Одна из стен переходила в пристройку, где был грузовой люк в космос. Нераспакованные ящики, коробки, корзины, узлы - материал, которому еще предстояло пополнить эрловский бедлам,- громоздились у входа в комнату. В углу еще одно огромное уродливое существо стояло на задних лапах, словно готовое схватить Джин, и девушка почувствовала странное побуждение подойти поближе. Существо достигало высоты восемь футов. Косматая шкура походила на медвежью, а само оно смутно напоминало гориллу, хотя лицо было длинным и остроконечным и выглядывало из-под шерсти словно морда французского пуделя.
Джин вспомнила, что Фосерингей называл Эрла «выдающимся зоологом». Она оглядела комнату. Чучела животных, баки с угрями, земные тропические рыбы и миогоползы с Маньяка - маловато, чтобы называть Эрла зоологом. Конечно, существовала еще пристройка…
Девушка услышала звук. Щелкнула входная дверь. Джин нырнула за чучело. Сердце бешено колотилось где-то у горла. С раздражением она сказала себе: «Мальчик восемнадцати лет… Если я не смогу осадить его, переговорить, перехитрить, перебороть и оказаться на высоте положения - тогда самое время начать вышивать скатерти, чтобы заработать на жизнь». Тем не менее она не покинула своего укрытия.
Эрл показался в дверях. Затем шагнул вперед, и дверь за ним захлопнулась. Лицо его было красным и унылым, словно он только что оправился от ярости или крайнего смущения. Фаянсово-синие глаза словно ничего не видели. Он нахмурился, подозрительно посмотрел по сторонам, принюхался. Джин сжалась в комочек. Может ли он унюхать ее?
Эрл пнул ногой в стену и полетел прямо к девушке. Из-под руки твари она увидела, как он приближается, становится больше, больше, больше, руки в боки, голова склонена как у ныряльщика. Он ударился в волосатую грудь и отлетел к полу, включил магниты и встал в шести футах от Джин. Он тяжело дышал и что-то бормотал. Джин хорошо слышала слова: «Ужасное оскорбление… Если бы она только знала! Ха!» Эрл громко рассмеялся, словно презрительно лаял: «Ха! Ха! Ха!»
Джин расслабилась и непроизвольно громко вздохнула. Эрл не подозревал об ее присутствии. Он стоял нерешительно, что-то насвистывая, затем подошел к стене и сунул руку за резную деревянную панель. Часть стены отошла в сторону, и сквозь отверстие в кабинет хлынул поток яркого солнечного света. Эрл, продолжая фальшиво насвистывать, вошел в помещение, но не закрыл за собой дверь. Джин высунулась из своего укрытия и заглянула в комнату. Возможно, она непроизвольно вздохнула снова.
Эрл стоял в шести футах от нее и читал какой-то список. Вдруг он посмотрел вверх, и Джин почувствовала его жесткий взгляд.
Он не двигался… Заметил ли он ее?
Несколько мгновений он молчал, не двигаясь, затем подошел к двери и встал там, оглядывая кабинет. Губы его шевелились, словно он что-то вычислял про себя.
Джин облизнула губы, прикидывая, как прокрасться к выходу. Эрл вышел в альков, к нераспакованным ящикам и узлам, поднял несколько и запустил в сторону открытой двери. Они дрейфовали в воздухе, купаясь в потоке солнечного света. Он растолкал другие тюки, нашел то, что искал, и послал еще один тюк вдогонку. Затем толкнул себя обратно к двери и там вдруг настороженно задержался, ноздри его расширились, глаза перебегали с предмета на предмет. Он вдохнул. Голова повернулась к чучелу чудовища'. Эрл не спеша приблизился, руки его безвольно болтались. Оглянулся, с шипением выдохнул и хмыкнул. Джин, сидя за чучелом в пристройке, думала: «Или он вынюхал меня, или это телепатия!» Пока Эрл возился среди корзин, она молнией бросилась в комнату и нырнула под-широкий диван. Распластавшись на животе, она наблюдала, как Эрл осматривает чучело, и по коже ее бегали мурашки. «Он чувствует мой запах, он чувствует меня, он ощущает меня».
Эрл еще раз осмотрел кабинет. Затем осторожно закрыл дверь, звякнул засовом и повернулся лицом к внутренней комнате. Минут пять он возился с упаковками, развязывал их, пристраивал на полки содержимое -г бутыли с белым порошком.
Джин оттолкнулась от пола, прижалась к нижней поверхности дивана и переместилась туда, где могла наблюдать за происходящим, сама оставаясь невидимой. Теперь она поняла, почему Фосерингей говорил об Эрле как о «выдающемся зоологе».
Существовало другое слово, которое подошло бы ему лучше, незнакомое слово, которое Джин не могла немедленно извлечь из памяти. Словарь ее был не богаче, чем у любой девушки ее возраста, но слово, которое она наконец вспомнила, произвело на нее впечатление. Слово это было «тератология». Наука об уродах. Эрл был тератологом.
Чудовища, как исключения из правил жизни, вполне соответствовали беспорядочному способу коллекционирования Эрла. Они были выставлены в стеклянных шкафах. Задние панели защищали их от прямого солнечного света, и при абсолютном нуле экспонаты могли сохраняться бесконечно долго безо всякой таксидермии иди бальзамирования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38