А условных обозначений… Так ты же их сам рисуешь, вот и подучись, постарайся, чтобы похоже было на инструмент, а не на… кабацкую вывеску. – Рассудительный, почти умиротворенный тон мигом сделал все происшедшее неважным и далеким. Но Серегин не унимался: – И знаешь, я тут подумал ночью. Лучше тебе будет отправиться на этот раз… с Коромыслом.
Последнюю фразочку он произнес прямо как подарок. А Ким от удивления головой покрутил. Антон обрадовался еще больше:
– Коромысло? Вот это да! Он же в дальние походы не ходит, как тебе удалось?
– Я ему сказал, – Серегин хитро посмотрел из-под кустистых бровей, – что у него будет возможность назвать что-нибудь таким именем, каким ему захочется.
– А если он захочет дваров назвать коромыслами? Нам так и придется их величать? – с тревогой спросил Антон. – Сам знаешь, какой он упрямый.
– Неизвестный объект, – проговорил Серегин со значением. – И только один. Ну, идите, и так четверть дня, считай, потеряли.
Они вышли. Ростика распирало любопытство.
– А кто это такой – Коромысло? Пилот, что ли, какой?
– Это, друг, поднимай выше, – с удовлетворением сказал Ким, – это загребной, который может победить бакумура… Если тот в плохой форме, конечно.
– Как победить?
– Руками. Локти на одной линии, пальцы в замок…
Ростик понял.
– Бакумуров? Побеждает в армреслинге? Что же это за мужик?
– Сейчас увидишь.
Они увидели. У их машины, в тенечке под днищем, сидели Сопелов, Винторук и какой-то невероятно громадный детина. Грудная клетка у него была так велика, что сравнить ее с бочкой было, по мнению Ростика, как-то неудобно – бочки бывали и стройнее, и поменьше объемом.
Несмотря на стать, держался Коромысло застенчиво. И вызывал симпатию. Это казалось невероятно, но его сразу хотелось поучить жизни, разумеется, с самыми лучшими намерениями.
Бывают такие люди, они помимо воли почему-то сразу попадают к центр внимания и, как правило, нисколько не протестуют, вероятно, привыкают с детства.
Пока гравилет поднимался, пока Ким ложился на курс, Антон, на этот раз безоговорочно севший за рычаги, приставал к силачу, спрашивая, что и каким именем ему хотелось бы назвать. Тот сначала отнекивался, а когда узнал, что Серегин его откровенно заложил, признался, что хотел бы красивым женским именем назвать речку, про которую рассказывал Сопелов.
– А имя выбрал? – спросил Ким.
– На месте посмотрю и выберу. А то будешь придумывать, а речка окажется лядащей, например. И все старания…
Коромысло, видимо, скроил такую рожу, что Сопелов закудахтал от смеха.
– Рядом с тобой любая речка, кроме Волги, покажется «лядащей».
– И то, – согласился Коромысло.
– Нет, все-таки интересно, – не унимался Антон. – Ты имечко будешь выбирать вообще или в честь конкретной особы? – Он повернулся назад, хотя из-за котла видеть гребцов не мог. – Помнишь, к тебе повадилась одно время бакумурша бегать?
– Ч-чего? – не понял Ростик. – Бакумурша?
Винторук странно и пронзительно запел, вероятно, этот звук означал смех, впрочем, Ростик не поручился бы.
– Да, – согласился Ким. – Понимаешь, стать у нашего загребного такая, что волосатики женского пола совершенно шалеют, когда его видят. Вот одна не выдержала и… Сам знаешь, какие они откровенные.
Винторук на этот раз что-то заворчал. Ким тут же повысил голос:
– Винторук, ты уж ничего дурного не подумай, и у нас такие бывают. От таких, говорят, пакля загорается. Вот только у нас их не часто встретишь, а у вас – сплошь.
Ворчание улеглось. Несравненные достоинства волосатых красоток, устроивших себе общежитие под трибунами стадиона, видимо, не вызывали у бакумура возражений. Антон все-таки не хотел так легко менять тему.
– Интересно, что она в тебе нашла? – Он снова повернулся назад. – Ну, я имею в виду ту красотку за два метра.
– Что, что? – передразнил его Коромысло серьезно. – Сила дана человеку, чего же тут не понять?
– А чем у вас… – Ростик подумал, – сладилось?
Ким так затрясся от беззвучного смеха, что лодка ощутимо дрогнула.
– Чем? Она приходила, просила рубашку снять, бицепсы трогала. У меня же там шестьдесят два сантиметра… Иногда в пресс и спину тыкала. Но когда стала приводить чуть не половину их табуна, то я решил – все, я им не стриптиз какой-нибудь. И начал прятаться, она поискала-поискала, да и отстала.
– Стать, это верно, – согласился Ростик. – Даже странно, что я тебя раньше не знал. Ты сам-то боловский?
– А у меня все это только за последний год вылезло. Даже сам не знаю, от чего. И кормежки мало было, и в зал я ходил не каждый день, не то что некоторые, а как поперло…
– Штангист?
– Гиревик, – вздохнул Коромысло.
– Обрати внимание, Рост, у него не только стать. У него и вправду – силища, – проговорил с уважением Антон.
– Которую мы сейчас и проверим, – сцепив зубы, проговорил Ким.
Ростик с детских пор знал, если его друг так говорит, значит, азарт захлестнул всякий рассудок. Это в нем было, в корейской душе.
– Как проверим? – спросил Сопелов. – Неужели… Да вы что? Вы же лодку разрушите!
Он был в откровенной панике.
– Мы почти два месяца собирались, – пояснил Ким, отчетливо наслаждаясь ситуацией. – И теперь вот сошлось… Все готовы? Тогда поехали!
Коромысло и Винторук стали рядом, и хотя каждый сам по себе был способен на что-то невероятное, налегли на вертящийся экватор котла вдвоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16