– Вот кому все плывет в руки. А он валит в постель служанку, и не может отвязаться от нее иначе как через убийство.
Стерх достал сигареты. Теперь все было слышно, не то что на катере.
– Почему ты думаешь, что убийство все-таки состоится?
– Он весь сделан из комплексов. Он никогда сам не подошел бы к такой девушке, как Маго. Ощущение неполноценности не пустило бы… Он чувствует себя уверенно только в присутствии такой простушки как Нюта.
– Ты же говорил, что ее зовут Нюра.
– Нюра – совсем уж просто. А Нюрочка – бессмысленно.
– Не вижу ничего бессмысленного.
Велч окинул Стерха косым, быстрым взглядом. Сам по себе это был даже и не взгляд, а так, дань вежливого внимания к собеседнику. Но Стерху показалось, что его мгновенно оценили, взвесили и определили в какую-то графу, где он почувствовал себя не очень уютно. Более того, ему как бы и будущее предсказали. И все это со скучающей физиономией – потрясающе!
– Я, кстати, предлагал ее Аней называть, но они не послушали.
Стерх и сам внимательно, стараясь, впрочем, чтобы это было не очень заметно, следил за Велчем. Он даже на поручень оперся, что бы иметь возможность смотреть на него краем глаза. В этом было что-то очень новое для Стерха. А может быть, не для него одного.
– Стерх, пойми правильно. Я ничего не имею против красивой служаночки. Но не обязательно брюхатить ее. Тем более, если у старика такие виды.
– Я все-таки не догадываюсь – зачем убивать? И за что?
– Чтобы она потом не ехала на твоей шее до самой старости. Чтобы не было огласки, которой у нас никого не испугаешь, но этих, из-за бугра, может оттолкнуть. Потому что девку такого класса, как Маго, нужно брать очень чисто, без единого пятнышка на горизонте. Разумеется, если ничего не видно, то пятнышко может быть величиной с убийство.
Стерх потряс головой.
– Бред какой-то. Неубедительно, Велч. За это не убивают. Да еще в наше время.
– Ты хорошо знаешь, за что сейчас убивают в этой стране?
Стерх вспомнил случай, происшедший весной, простой и бессмысленный случай, о котором даже газеты написали как-то сквозь зубы, хотя по тому состоянию общественного нездоровья, которое он высветил, его нужно было выносить на первые полосы.
Двое молодых ребят-фермеров из неблизкой провинции, прослышав про московские бешенные цены на все, что можно есть – кстати, действительно, самые высокие цены в стране, кроме крайнего Севера – привезли на заемном грузовичке какую-то свою продукцию. Откинули борт, стали торговать. Цена была такой низкой, что моментально выстроилась очередь.
Через полчаса к ним подошел мужичок и предупредил, что если через пятнадцать минут они все еще будут здесь, он начнет стрелять из автомата. Фермеры были не самые хилые, привыкли, вероятно, от таких наездов в своей деревне отмахиваться, и послали мужичка подальше. Очередь поддержала.
Через пятнадцать минут мужичек вернулся с автоматом. Шесть трупов и одиннадцать раненных. Оба фермера и два человека из очереди – в упор. Остальных – веером от живота, просто потому, что поддержали фермеров. Когда местные заправилы грабят, фраера должны быть тихи и никого не поддерживать. А фраера – это как раз все те, кто стоит в очереди. По сравнению в таким ельцынским «капитализмом с человеческим лицом» рабовладение кажется недостижимым идеалом светлого человеколюбия.
Пока Стерх курил и разглядывал воду, яхта довольно резво вошла в небольшую затоку и подвалила к молу, на котором стоял щит с яркими красными буквами – «Не приставать, частная собственность».
Последняя программа правительства, или кто там в действительности принимал какие-то решения, шла полным ходом. Бывшие председатели колхозов втихаря распродавали землю, а государство еще пару-тройку лет могло выглядеть державой, способной вести какую-нибудь войну или усмирять недовольных. О более отдаленных перспективах никто не думал.
Выбросив на берег конец, Митяша выпрыгнул на мол, протянул руку Маго и, не оборачиваясь, ушел в сторону песчанного пляжа, за которым виднелся большой, невеселый сарай, вероятно, эллинг. Митяша был уверен, что найдется кому заняться яхтой, и оказался прав.
На молу сразу появился человек, который принялся вязать конец, и выглядел так, словно всегда этим занимался. Все было правильно, потребности новых русских создавали новые рабочие места.
Когда на берег сошел Велч, перед ним сразу образовалась стайка девушек в купальниках. Стерх им позавидовал – как только он оказался на берегу, стало ясно, что в костюме и галстуке можно одуреть от жары. Но он обещал Вике, приходилось терпеть.
Перед домом, построенном в центре огромной лужайки, скорее даже луга, веселыми пятнами выделялись тенты. Под одним из них кто-то в белом пиджаке тряс шейкер. Перед этим тентом толкались, преимущественно, мужички, все как на подбор похожие друг на друга – отяжелевшие от чрезмерной сытости и немеренного потребления спиртного. Немного в стороне, на шезлонгах обосновались дамы. Впрочем, многие из них тоже не упускали возможности накачаться бесплатной выпивкой.
В стороне от дома, за высокими и довольно густыми кустами сирени, время от времени ревели моторы. Вероятно там была площадка для машин. Чуть дальше, в той же стороне, между высоких сосен виднелись другие подобные дома. Но они стояли настолько далеко, что не вызывали раздражения, и казались просто частью леса. Все было очень дорого и похоже на представление русского о нерусской жизни.
С другой стороны участка все было тихо и довольно-таки уныло. Если нужно остаться незамеченным, то подходить следует оттуда, решил Стерх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15