– Если ты не маг, как тогда ты смог увидеть и услышать моих каргушей?…
И тут мне в голову пришла интересная мысль, я решил достать его его же собственными рассуждениями… или «Началами». Пусть поймет, что имеет дело с хомо… это… разумным!
– Тебе уже было сказано, что я не маг, не сквот, не фейри! Я – Человек, а значит, по определению, обладаю душой, духом и потому способен, по твоим собственным словам, творить такие чудеса, на которые не способна никакая магия.
И снова в пещере повисло молчание. И снова оно было достаточно длительным. Наконец Тень снова подала голос:
– Я должен обдумать твои слова. Когда я приму решение, я сообщу его тебе. А пока ты можешь быть моим гостем…
Тень колыхнулась, медленно поплыла к искристой гранитной стене и бесшумно всосалась в нее. Как только она исчезла, в пещере вспыхнул яркий свет. Казалось, засветился сам воздух, поскольку источников этой иллюминации, кроме оставшегося потрескивать на стене факела, видно не было. От неожиданности я зажмурился, а потом снова осторожно открыл глаза и огляделся.
Пещера, в которой я находился, была очень велика. Как оказалось, приютившая меня каменная плита располагалась рядом с одной из стен. Противоположная стена была в не менее чем сорока метрах. Пол пещеры представлял собой неправильный многогранник, но был достаточно ровным и чистым, хотя кое-где валялись мелкие обломки камня. Стены пещеры в нескольких местах имели разной высоты проходы, однако свет в них не проникал, так что куда они вели, было неясно. Во всяком случае, дневного света ни в одном из этих темных выходов видно не было. Потолок пещеры поднимался метров на десять-пятнадцать и на первый взгляд был совершенно монолитным.
Несколько минут я разглядывал свои апартаменты, и вдруг откуда-то снизу раздался вежливый голосок:
– Завтракать будешь, или ты на диете?…
Я быстро опустил глаза и увидел, что прямо на полу, возле моей ноги, прислонившись спиной к небольшому камешку, сидел тот самый субъект, которого я видел вчерашним вечером… Хотя нет, это был другой субъект, из той же самой породы, которую Маулик назвал каргушами. Другой, потому что его пышный хаер был оранжевого цвета, а пикантные короткие трусики спортивного типа по тону соответствовали прическе. Не дождавшись от меня ответа, каргуш недовольно повел носом и несколько раздраженно поинтересовался:
– Ты что, глуховат или не понимаешь простых слов? Завтракать, ням-ням, будешь?!
И он, помахав лапой перед своим усатым носом, принялся интенсивно пережевывать собственный язык. Его остроносая мордочка стала при этом настолько уморительной, что я не удержался от улыбки.
Увидев, что я заулыбался, каргуш вскочил с пола и возмущенно заорал:
– А чего ты, собственно говоря, ощерился?! Я что, фокусы показываю или выгляжу клоуном?! Мало того, что эта белобрысая дылда на вопросы не отвечает, так он еще и надсмехается!
– Ну что ты орешь? – примирительно проговорил я. – Мне и в голову не приходило кого-то обижать. И улыбнулся я совершенно непроизвольно…
И я снова улыбнулся.
Каргуша после моих слов, а в особенности после новой улыбки буквально затрясло. Его передние лапки сами собой сжались в кулачки, глазки зажглись багровыми угольками, хаер распушился, а серая шерстка на загривке поднялась дыбом.
– Так ты все, что я говорил, прекрасно понимал и специально молчал, чтобы вывести меня из себя!!! Да я тебя!!!
– Ты не драться ли собрался?! – изумился я и едва удержался от того, чтобы не расхохотаться.
– Ах ты!… Ну, погоди! – яростно прошипел каргуш и мгновенно исчез, словно его и не было.
– За рогаткой побежал, – раздался спокойный голосок позади меня. – И разрывную гальку наверняка прихватит…
Я быстро оглянулся. Возле моего каменного ложа стоял еще один каргуш, на этот раз точно тот, которого я видел накануне. Его зеленый хаер и длинные темные трусы мне хорошо запомнились.
– Так он все-таки обиделся? – огорченно спросил я.
– Скорее рассвирепел, – спокойно ответил каргуш. – Фока всегда свирепеет, когда ему не отвечают. Он почему-то считает, что когда он к кому-то обращается, тот должен немедленно ответить. Молчание Фока расценивает как вызов – его, мол, демонстративно не желают замечать, намекая на его малый рост.
Каргуш совсем по-человечески пожал плечиками и добавил:
– Вот теперь он за рогаткой побежал…
– А зачем ему рогатка? – поинтересовался я.
– Войну тебе объявлять, – пояснил каргуш.
– Войну?! Мне?! – удивленно воскликнул я. – Да почему?!
– Ну, ты же его оскорбил. Если бы Маулик не запретил тебя трогать, Фока тебя на месте бы загрыз, а так он вынужден официально объявить тебе войну и истребить тебя по всем правилам военного искусства и международной дипломатии.
Я, честно говоря, не слишком испугался, услышав о намерениях моего нового оранжевоволосого знакомца, выглядел он как-то не слишком страшно. И все-таки мне не хотелось начинать свое знакомство со здешними порядками и обычаями с объявления войны… мышке. Эти каргуши все больше ассоциировались у меня с земными мышами или, скорее, с их увеличенными мультипликационными подобиями.
– И что, предотвратить начало военных действий никак нельзя?
– Ну как его можно предотвратить, если Фока заявится с рогаткой? – самым безразличным тоном ответил зеленый хохол, однако в его интонации я почувствовал скрытую смешинку. Видимо, он решил, что напугал меня своим Фокой и его рогаткой. Вот этого я стерпеть никак не мог, поэтому я нахмурился и резко сменил тембр голоса:
– Ну что ж, война так война! – проговорил я суровым мужским баритоном. – А ля гэрр ком а ля гэрр!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23